Подо льдом к полюсу

Была суббота, 14 марта Перевалило за полдень Я почувствовал, как палуба поднимается у меня под ногами: «Скейт» устремился к поверхности. Перископ разрезает воду. Легкая зыбь. Почти темно, хотя только два часа дня. Навигационные приборы показывают, что мы находимся точно у острова Принца Карла, но я не вижу никакой земли.

— Поднять радиолокационную мачту, — приказал я.

Послышалось шипение масла в гидравлическом устройстве. Вскоре радиоволны уже ощупывали пустынные берега, которые невозможно было наблюдать визуально.

— Вот он! — воскликнул Бил Леймен. — Точно там, где и следовало ожидать.

Я опустил перископ и подошел к экрану радиолокатора. Этот остров, ясно обозначавшийся в виде ряда освещенных точек на экране, и был нам нужен.

Я вспомнил субботний вечер семь месяцев назад, когда мы находились в этой же точке и так же занимались определением места корабля. Я подумал и еще об одном августовском вечере двадцать семь лет назад, когда другая подводная лодка прошла мимо острова Принца Карла, направляясь в паковые льды. Она с трудом передвигалась в надводном положении с помощью одного разболтанного двигателя, в то время как другой ремонтировался. Команда требовала немедленного возвращения домой. Но на лодке был человек с железной волей, который увлекал за собой всех остальных. И они продолжали двигаться на север.

Все, что осталось от этой железной воли и сильного духа, находится теперь в моей каюте в маленькой бронзовой урне. Сэр Хьюберт Уилкинс еще раз проходит остров Принца Карла.

Глава 19

Определив с помощью радиолокатора свое место, мы погрузились на сто двадцать метров и взяли курс на север. Через несколько часов регистрирующий прибор нового эхоледомера доктора Лайона начал все чаще и чаще показывать отдельные льдины. Над нами начинался паковый лед — его границы теперь были значительно южнее, чем летом прошлого года. Доктор Лайон озабоченно склонился над своим новым прибором, занимаясь тщательной регулировкой и фокусировкой, пока мы проходили под отдельными тонкими льдинами.

Однако эхоледомер теперь уже не привлекал особого внимания любопытного экипажа. Большие группы людей толпились около телевизионного экрана, глядя на него с таким интересом, как будто демонстрировалось международное соревнование по бейсболу. Даже при скудном освещении арктических сумерек на экране были отчетливо видны неясные очертания крупных глыб льда, плавающих над нами. Технический барьер был сломан — наконец мы могли видеть!

Однако бесспорным оставался тот факт, что уход под лед действовал на нас так же удручающе, как и во время летнего плавания. К девяти часам вечера лед над нами сомкнулся; телевизионный экран стал совсем темным. Один за другим люди, собравшиеся у телевизора, отходили от него, не говоря ни слова.

Все шло гладко до тех пор, пока около полуночи Дейв Бойд не разбудил меня, чтобы доложить о неисправности в машинном отсеке. Сальник в дейдвуде одного вала начал пропускать воду. Я поспешил в отсек, где нашел Дейва Бойда, озабоченно возившегося вместе с другими в задней части отсека. Когда он ручным фонарем осветил темный угол, я увидел, что в лодку бьет струя воды.

Забортная вода скапливалась в трюме машинного отсека. Воды было еще не так много, и помпы легко справлялись, откачивая ее, но можно было ожидать и худшего. В первый момент я даже решил было вернуться обратно, пока мы не ушли далеко под лед.

— Каково ваше мнение? — спросил я Дейва.

— Попытаемся сместить вал назад, — ответил он. — Иногда удается таким образом уплотнить сальник.

Я кивнул головой в знак согласия.

— Правая средний назад! — громко приказал я, стараясь перекричать шум машин.

Останавливаясь, вал загудел, потом стал быстро вращаться в обратную сторону. Когда огромный винт начал бить по воде на заднем ходу, весь корпус лодки задрожал.

Внезапно, разлетаясь во все стороны, из-под сальника вырвался целый фонтан брызг соленой ледяной воды, и мы с испугом отпрянули назад. Воздух наполнился водяной пылью. Что произошло?! Корабль продолжал вздрагивать и трястись, винт молотил по воде, стоял оглушительный шум.

Затем, совершенно неожиданно, как будто кто-нибудь закрыл вентиль, поступление воды прекратилось.

— Стоп машина! — крикнул я.

Вибрация корпуса прекратилась, и стало совсем тихо. Теперь через сальник сочилась только тонкая струйка воды. Я с облегчением вздохнул.

— Ну и ну! — вырвалось у меня.

— Нам, однако, следует быть внимательными, — сказал Дейв. — Когда сальник уплотняется, он может заклинить вал, и мы окажемся в нелегком положении. Готовы дать передний ход?

Я кивнул головой и отдал приказание в пост управления. Снова открыли дроссели, и пар с шипением начал поступать в турбины. Вал медленно вращался, набирая скорость, и «Скейт» постепенно увеличивал ход. Наконец мы опять пошли со скоростью шестнадцать узлов. Течи в сальнике не было.