Подонок

– Так вот, значит, как ты со мной. Не такой благодарности я ожидал от дочери. Чего ж тебе, дрянь такая, не хватало?

– Здравствуй, папа, – устало отвечаю я.

Нажимаю “форматировать” на экране смартфона. Секунда – и целого мира Лианы Сергеевой, с репетиторством, курсами английского и фантастическими рассказами, больше не существует.

Потом я получаю пощечину. Не сильную, и оттого обидную. Мне давно не десять, за шалости отвечать не надо. Но щека горит, и приходится молчать, стиснув зубы.

– Я тебе свободу дал. Хочешь учиться на своем задротском факультете? Учись! Хочешь малолетних долбоебов окучивать? Окучивай, преподавай! Квартиру тебе купил. Денег давал. Ни в чем, блядь такая, не нуждалась. И вот она, благодарность? Легла под единственного ублюдка, которого я голыми руками готов удавить, да добраться не могу? Того, кого чуть не посадили из-за тебя?

– Он меня не трогал.

– Зато сейчас наверняка отыгрался. Что молчишь? Давай, объясняй, как ты вообще с этим мудаком связалась.

– Просто встретились.

– Просто встретились, – передразнивает он меня. – На рынке, сука, встретились? За картошкой оба ходили?

– В супермаркете. Он приехал в гости к другу.

– Я его вместе с другом закопаю. Встретились они. Тебя месяц не было! Где ты шлялась?!

На этот вопрос я молчу, сказать нечего. Правда слишком личная, а удобную ложь я не придумала. Вряд ли отцу нужен ответ, он давно уже все себе придумал. И плевать, что версии получаются кардинально разные.

– Значит, так. Хватит с меня. Не хочешь по-хорошему, будет по-моему. Квартиры, считай, у тебя больше нет. Как и довольствия. Все счета к хуям позакрываю, ясно? Паспорт сюда давай!

Не дождавшись реакции, отец сам вырывает из моих рук сумку и роется в ней.

– Это еще что за хрень?

На пол летит тетрадь с рассказами. Отец достает из сумки документы, забирает у меня смартфон и мертвой хваткой вцепляется в мой локоть, таща к выходу.

– Пока поживешь у меня, профилактически. Пока я с твоим ебарем не разберусь.

Мы спускаемся вниз, где уже ждет машина с водителем. Обычно отец ездит на переднем пассажирском сидении, но сегодня его занимаю я. Инстинктивно я вжимаюсь в холодную внутреннюю обшивку двери, но от ледяного голоса не спрятаться и не скрыться.

– Если еще хоть раз увижу, что ты смотришь в сторону Тихомирова, запру в психушке и велю обколоть галоперидолом, ясно? Лиана, я спросил.

– Ясно, – бесцветно отвечаю.

– Из дома ни ногой. У дверей будет дежурить охранник. Еда там есть, а с развлечениями перебьешься. Понятно?

– Да.

– Завтра же съездишь к венерологу.

– Папа!

– Молчать! – рычит отец. – Я сказал – ты сделала. По-другому с тобой не выходит. Едешь к венерологу и гинекологу. Будем разбираться. А потом…

Он мрачно меня оглядывает.

– Пойдешь замуж за сына Никольского. Он как раз думает, куда бы среднего дебила пристроить. Отличная парочка. Он бухает и колется, а ты просто тупая. Зато для бизнеса полезно. Запомнила? Данил Никольский.

– Запомнила.

– Что-то я тебе не верю, – с подозрением говорит отец. – Подозрительно согласная.

На что я равнодушно пожимаю плечами и закрываю глаза.

Месяц назад, лежа в багажнике, я не думала, что однажды буду вспоминать те часы с нежностью. Хотя это, конечно, ложь. Тогда мне было страшно, повторения этого страха я не хочу. Но сейчас я вспоминаю время, проведенное у моря, и от невыплаканных слез болит горло. А машина несется по городу, в ту его часть, что видна из любой точки – в скопление высоток. Там снимают или покупают квартиры самые богатые, там когда-то жила я.

Получив у отца разрешение учиться на мехмате, я одновременно приняла твердое решение съехать из стеклянной коробки. Мне казалось, мама чувствовала себя в ней, как в банке, куда хорошие хозяйки засыпают сахар и крупы. Я никогда не была хорошей хозяйкой, стеклянных банок у меня дома не водилось.

С тех пор у отца я не бывала. Он не приглашал, а я не навязывалась. Даже успела забыть, каково это, быть дочерью не последнего человека в городе.

Машина тормозит у одной из высоток и, прежде чем я справляюсь с ремнем, отец выходит, открывает мою дверь и силой вытаскивает меня на улицу. Хватка у него железная, локоть противно ноет. Под удивленными взглядами немногочисленных встреченных жильцов мы идем внутрь. Роскошный бело-голубой холл ослепляет чистотой, весело журчит фонтан, играет приятная музыка. Персонал вышколен: если их и удивляет мое появление, а точнее его обстоятельства, то никто не подает виду. Хотя, наверное, к богатым взбалмошным наследницам здесь привыкли.

Данил Никольский… я уже слышала эту фамилию, но не помню, в каком ключе. Впрочем, вряд ли в приличном, партнеры отца всегда вызывали у меня здоровые опасения. Уж очень специфично выглядели и еще более специфично себя вели.

Лиана Никольская… мне не нравится. Хотя я предвзята. И еще больше мне не нравится характеристика, данная отцом этому Данилу.

А Лиана Тихомирова нравится? Хотя я ведь даже не знаю, какая сейчас у Андрея фамилия. Он менял документы, значит, и имя тоже пришлось сменить. Даже смешно.