Подонок (ЛП)

— Ни в коем случае, — протестую я, чувствуя, как бешено колотится моё сердце. — О Боже мой! Ты же не думаешь, что он знает, правда?

Гейдж смеётся.

— Расслабься, дорогая, — говорит он. — Это наш маленький грязный секрет. — Потом я смотрю, как он кладёт презерватив в мою чашку.

— Ты только что положил это в мою чашку? — спрашиваю я, мой голос звучит на две октавы выше обычного. — Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо видела.

Гейдж пожимает плечами.

— Ты предпочла бы, чтобы я пронёс его через весь дом в ванную? — интересуется он. — Чашка пуста. Избавься от него в ванной комнате. Не будь такой занудой.

— Я не зануда, — говорю я, ощетинившись от его отношения. Неужели он только что сказал, что это наш маленький грязный секрет? Имею в виду, я не хочу, чтобы он кричал об этом с крыши, но, чёрт возьми, он ведёт себя так, будто ему стыдно, что он меня трахнул. Это ещё более неловко, чем я думала. — И тебе не о чем беспокоиться. Я буду держать рот на замке.

— Я чертовски надеюсь, что нет, — говорит он, натягивая футболку через голову. Он подмигивает мне, очевидно, имея в виду это самым непристойным образом. — Мне даже понравилось, когда он был открыт.

Я чувствую, как моё лицо заливается краской, и пытаюсь скрыть это, наклоняясь за своим романом, но Гейдж всё видит.

— Ты покраснела, — услужливо подсказывает он. — Это очень мило.

Конечно, это заставляет меня краснеть ещё сильнее.

— Мило, — говорю я. — Я не могу поверить, что услышала слово «мило» из уст Гейджа О‘Нила.

Он поднимает брови, проходя мимо меня с чайной чашкой в руке.

— Оставайся поблизости, дорогая, — говорит он. — Может, я тебя удивлю.

Гейдж действительно удивляет меня, через несколько минут после того, как я удаляюсь в свою комнату. Я раздеваюсь и уже собираюсь войти в душ, когда его голос заставляет меня чуть ли не выпрыгнуть из кожи.

— Эй.

— Дерьмо, ты напугал меня до чёртиков. А что, теперь ты больше не стучишь?

— Обидно, обидно, — говорит он, ухмыляясь. Он дьявольски доволен собой, поэтому я игриво шлёпаю его по руке. — Осторожнее, дорогая, я помню, как тебе понравилась та порка, которую я устроил тебе раньше.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. — Ты же знаешь, что наши родители не будут отсутствовать всю ночь.

— Ты что, думаешь, они собираются проверить наши комнаты? — отвечает он вопросом на вопрос. — Нам не шестнадцать лет.

— Они могли слышать, — говорю я, отмахиваясь от его руки, скользящей вверх по моей ноге.

— Только если ты будешь так же громко кричать, как в солярии, — произносит Гейдж. Я чувствую, что краснею, и он смеётся. — Не расстраивайся. Я бы тоже так громко кричал, если бы у меня был лучший секс в моей жизни.

— Ты слишком много о себе думаешь, — говорю я. — Я собираюсь принять душ.

— Я никогда не притворялся скромным, — отвечает Гейдж, обходя меня и заходя в душ, даже не спросив разрешения. — Ты собираешься присоединиться ко мне или как?

— Ты всегда так раздражаешь после секса? — но я захожу внутрь и закрываю глаза, когда вода течёт по моей голове и вниз по телу. Я смахиваю воду с лица, открываю глаза и вижу, что Гейдж наблюдает за мной.

— Я не знаю, — говорит он.

— Чего ты не знаешь?

— Я не знаю, каков я после секса. — Он наливает гель для душа в свои руки, а затем проводит ладонями по моим плечам и вдоль моих рук, создавая пену на моей коже.

Мне не следовало принимать душ вместе с Гейджем. Имею в виду, что я определённо не должна была делать то, что мы делали ранее в солярии, и я действительно не должна поощрять всё это. То, что произошло в солярии, было безумием, мой мозг сломался, и я потеряла всякое чувство благоразумия и приличия. Но теперь ко мне вернулось здравомыслие.

По крайней мере, так было до тех пор, пока его руки не начинали блуждать по моей груди и скользить по моей коже. И пока я не смотрела на его чётко очерченные грудные мышцы прямо перед собой. А потом мне кажется, что я снова теряю рассудок. Я протягиваю руку и касаюсь его, проводя пальцами вниз по животу.

— Что значит, ты не знаешь, каков ты после секса?

Гейдж пожимает плечами.

— Обычно я не задерживаюсь достаточно долго, чтобы узнать, что думают цыпочки после секса.

— Цыпочки? — спрашиваю я, всё ещё улыбаясь. — Ты и правда свинья, да? — Если он не остаётся после секса, какого чёрта он здесь?

Гейдж широко улыбается.

— Хрю-хрю, — произносит он.

— Это горячо. По крайней мере, ты честен.

— Хочешь услышать ещё немного честности? — спрашивает он, обводя пальцем сначала один мой сосок, а потом другой. Жар пронзает моё тело от его прикосновения, и я чувствую, что хочу, чтобы он снова оказался у меня между ног. Проклятье. Как будто мы не занимались сексом всего несколько минут назад.

«Один раз — это ошибка», — думаю я. «Дважды… ну, это уже совсем другое дело».

— Почему ты здесь? — спрашиваю я его.

Гейдж берёт мою руку и обхватывает ею свой член.