Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет. Книга 2

— Да… — ответила, решив не огрызаться и промолчать о том, что у меня все равно другого выбора нет. Вместо ненужных слов, решила унять свои ощущения. Хотя бы внутренне хотела не сдаваться рукам Винченсо и не чувствовать то, что они могли дать.

Но, тем не менее, мне уже скоро стало казаться, что ладони Медичи пропитаны ядом и пальцы умело касаясь моей плоти, не ласкали, а втирали яд в нежную кожу, из-за чего по телу проносился жар и меня начинало лихорадить. Хотелось прогнуться в спине и, не в состоянии быть неподвижной, немного поерзать.

Я не смогла сдержать тихий стон, когда Винченсо оставил болезненный засос у меня на плече, а потом спустился ниже и сквозь тонкую ткань кружевного лифчика прикусил затвердевший сосок.

— Медичи… — уперлась руками в его торс, но оттолкнуть не смогла. Руки стали какими-то слабыми. И… мне стало жарко. Невыносмо жарко и душно. Особенно сильно горели щеки.

Внизу живота приятно покалывало. Будоражило и накаляло тело сладкой, тягучей пыткой, которую с каждым мгновением становилось все сложнее выдерживать. Хотелось, чтобы это прекратилось, или, наоборот, уже достигло своего пика, ведь, чем дольше Винченсо жестко и жадно ласкал меня, тем сильнее бушевали эти ощущения, в которых я против воли тонула, захлебываясь собственными эмоциями.

Дыхание сбилась и я все же двинулась бедрами вперед, сама потираясь о пальцы Винченсо.

— Молодец, Ромола. Хорошая девочка, — Медичи, будто поощрая, опустился поцелуями на мою шею и прикусил кожу на месте, где остались синяки от его удушения. — Так быстро заводишься только от одних пальцев. Уже вся мокрая. Мелкая, я еле сдерживаюсь, чтобы не выебать тебя прямо сейчас.

Эти слова стали для меня чем-то сродни сильной пощеччины, которая немного прояснила сознание и дала сполна почувствовать собственную никчемность. Я только что получала удовольствие от рук человека, которого всем сердцем ненавидела…

Меня тут же ошпарило от ненависти к собственному телу, желание, которого я поставила превыше здравого смысла и мне стало стыдно за собственную поддатливость. Но самое худшее, было в том, что, даже понимая это, я все равно не могла притупить своих ощущений и меня по-прежнему трясло от того, что со мной делал Винченсо. А ведь это были лишь его пальцы.

Я повернула голову и посмотрела на пустую стену. Хотела хоть как-то абстрагироваться от происходящего, но внезапно ладонь парня сжали мой подбородок и в резком рывке заставили вновь обернуться к нему.

— Смотри на меня, — приказал. В его глазах я увидела, как вскипело опасное недовольство.

— Что ты?..

— Не смей отворачиваться, или закрывать глаза. Ромола, смотри только на меня.

Следующий поцелуй был болезненным. Им Медичи будто бы наказывал меня. Грубо сминал губы и не давал дышать, доводя до жжения в груди и горького иступления.

Когда от нехватки кислорода закружилась голова, я сложила ладони в кулаки и начала ими бить Винченсо в грудь. Только после этого он отстранился, давая мне возможность сделать первый глубокий глоток воздуха. Только не предоставил мне ни малейшей возможности хотя бы ненадолго расслабиться и, пока я пыталась выровнять дыхание, Винченсо поднялся с кресла и понес меня к кровати.

В нетерпении, бросил меня на матрас и, скользя голодным взглядом по моим ногам, бедрам, груди и губам, начал расстегивать свою рубашку, после чего снял ее и кинул на пол.

Я приподнялась на локтях и шумно выдохнула. Кроме злости на Медичи, ощутила волнение. Сейчас Винченсо напоминал мне одного из тех быков, которых я видела по телевизору во время корриды. Огромный, массивный и с бугрящимися мышцами под смуглой кожей. Широкая грудь вздымалась от рванного дыхания, а в глазах виднелось бешенство.

— Сними, — прохрипел, кивнув на мои трусики.

Сейчас Медичи меня пугал и я предпочла бы, наоборот, одеться в десять слоев одежды. Поэтому, сразу не выполнила приказ Винченсо. Не могла мгновенно на это решиться.

— Снимай, Мелкая, — по его тону, я поняла, что мне не стоит заставлять Медичи повторять в третий раз.

Шумно выдохнув, поддела пальцами кружевную ткань и потянула ее вниз. Сняла трусики и отбросила их на край кровати. Правда, тут же свела ноги вместе. Пыталась хотя бы так прикрыться. Только вот Медичи это не понравилось.

— Раздвинь ноги. Давай, раздвинь ноги для меня.

Стиснула зубы и до побелевших костяшек сжала ладонями покрывало, после чего сделала то, что просил Винченсо. При этом, мысленно раз сто его прокляла.

— Шире.

Я с трудом сдержалась, чтобы не выругаться в голос. Моя ненависть к Медичи возросла еще на один уровень. К сожалению, помимо этого, так же более ощутимым стало смущение. Оно меня сжигало изнутри, пока я, по велению Винченсо, еще шире раздвигала ноги, оставляя их слегка согнутыми в коленях.