Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет. Книга 2

— Эта война точно состоится? — спросила у Буджардини. В это время мы вновь ужинали в обеденном зале. Я вовсю играла роль послушной девочки, которая даже и не думала сопротивляться. Более того, делала вид, что искренне надеялась на успех дел Буджардини. Правда, для этого пришлось переступить через себя и топиться в омерзении к мужчине.

— У Коза Ностры один шанс избежать войны. Не препятствовать суду и дать ему посадить Винченсо, — сказал Буджардини. — А потом сделать так, чтобы Винченсо за решеткой убили. Или, чтобы он сам себя убил. Только смерть виновного и извинения Адриано, который знает, что его сын невиновен, могут остановить войну. Но я сделаю все, равно чтобы она все равно состоялась.

Меня до сих пор никто не обыскивал и ту разбитую бутылку не нашли за стопками полотенец. Поэтому я продолжала носить в кармане брюк осколок стекла. Как же сильно мне хотелось вонзить его в шею Буджардини. Впервые я была готова пойти на убийство человека, но, понимая, что оно не освободит Винченсо, держала себя в руках и пыталась сблизиться с тем, кого считала самой мерзкой тварью на свете. Постоянно пыталась быть к нему ближе, невзначай прикасалась и показательно радовалась его успехам в планах свержения не только Коза Ностры, но и Ндрагенты.

***

Буджардини было скучно в этом доме. Он почти весь день проводил в своем кабинете за работой и своим развлечением уже начинал считать меня. Глупую девчонку, которая слушала все его слова развесив уши. Он даже стал ко мне лучше относиться и забирал к себе в кабинет. Часто садил меня на кожаный диван. Давал читать книги, а сам работал за компьютером. При этом, мы могли даже не разговаривать, хотя я старалась постоянно задавать ему разные вопросы. Спросила даже о том, где сейчас находилась Оттавия, но на этот вопрос мужчина не ответил и я решила его больше не задавать. Слишком рискованно.

На третий день моего пребывания в этом доме, Буджардини вырвал у меня несколько волосков. Он был уверен в том, что я дочь Адриано Медичи, но все же хотел сам сделать тест ДНК.

Я попыталась расспросить у дона Каморры насчет того мужчины, который назвался моим дядей, но он сказал мне тоже, что и Ксиан. Это был не мой дядя. Более того, частью Каморры он не являлся. Это была игра, рассчитанная на то, чтобы выманить меня из дома Яна.

***

Шел четвертый день моего пребывания в этом доме. От переживаний я извелась и даже заметила в волосах немного седины, которой раньше не было. Я не спала, а, когда ела, тут же начинала чувствовать горькую тошноту. Внутренне была похожа на вулкан, который был готов вот-вот взорваться, а внешне казалась все такой же улыбчивой, наивной и глупой девчонкой. Постоянно рассеянно что-то роняла, а когда Буджардини оказывался слишком близко, изображала смущение. Ему это нравилось. Наличие рядом с собой глупой игрушки. Постепенно начинал смотреть на меня с похотью, но пока что не трогал. Ждал, пока закончатся месячные, а я уже делала вид, что не боялась того, что меня ждало впереди. Позволяла ему трогать меня и в редкие случаи обнимать за талию. При этом, Буджардини называл меня то Фелисой, то Ромолой. Этим было показано его пренебрежение, на которое мне было плевать.

Вечером четвертого дня Буджардини впервые пришел в мою комнату.

— Держи. Ты же любишь смотреть новости, — он дал мне телефон, на котором был включен новый ролик. Уже знакомая мне ведущая рассказывала о том, что Винченсо Медичи присудили срок. Его сажали в тюрьму.

Теперь я понимала, что ощущаешь, когда сердце останавливается. Когда оно рвется на миллиард мелких частичек и сгорает, пеплом опускаясь вниз. Невыносимо больно. Чрезмерно горько.

— Знаешь, что самое забавное? — спросил Буджардини. Он был в прекрасном настроении и начал расхаживать около кровати, на которой я сидела. — Винченсо же знает, что ты у меня, но найти место, где я тебя прячу он не смог и теперь передал мне, что готов на мои условия. На смерть. Если я отпущу тебя и перестану настраивать Ндрагенту против Коза Ностры.

— И… что ты ему ответишь? — уже не могла изображать улыбку. Говорила пустым голосом, но старалась не выдавать своей внутренней боли. Хотя Буджардини не заметили бы ее даже если бы эта боль была открытой, словно кровоточащая рана. Он был занят своим ликованием.

— Ничего. Все идет так, как я хочу. Правда, я хотел бы, чтобы Винченсо поскорее умер. Этот молокосос представляет слишком большую угрозу. Даже будучи за решеткой он почти раскрыл мои планы. Только доказательств у него нет, а Ндрангета не будет слушать пустые слова.

— А есть то, что может оправдать Винченсо? — спросила, поднимая голову.

— Нет. Ничего такого нет. Я все хорошо зачистил.

— Давно готовился ко всему этому? — я вновь опустила голову. Кудрявые, короткие пряди упали на лицо, скрывая пустые глаза. — Ты же не просто так начал воровать людей на территории Ндрангеты и распространять там наркотики. Уже давно планировал натравить этот клан на Коза Ностру?