Подонок в моей постели

— Это правда. Я ненавижу астрологию. Мне не нравится сама идея того, что вещи могут быть предопределёнными.

— Ты не веришь в судьбу?

Я пожимаю плечами, отступая назад, пока пара с коляской не проходит мимо нас.

— Сама идея, что независимо от того, что мы делаем, как тяжело работаем, всё закончится в конечном итоге таким образом, который мы не сможем проконтролировать. Я ненавижу это представление. Оно отнимает смысл у всего.

— Ты не думаешь, что Бог отвечает на молитвы?

Я жую соломку, обдумывая вопрос:

— Похоже на противоречие. Если вещи происходят так, как хочет Бог, тогда молитвы кажутся глупыми. Если Он знает твоё сердце, то должен знать, когда чего-то слишком много для тебя, чтобы вынести и подняться, когда нужно, — необязательно спрашивать об этом. Но мне бы хотелось быть выше «всех уже увековеченных в камне» событий.

— Мне больше нравится думать об этом как о путешествии в пункт назначения, а не как о точном маршруте. Мы собираемся попасть из A в B, в C, но мы будем лететь? Идти? Ползти по битому стеклу, делая неправильный выбор на пути? Мне нравится иметь свободу, позволяющую добраться, куда я захочу, на собственных условиях.

— Интересный взгляд. Мне нравится.

— Спасибо.

Я продолжаю обдумывать то, что он сказал.

— Может быть, есть нечто большее, чем детали, что должно быть сказано для пункта назначения. Иногда это, безусловно, чувствуется как мой выбор, сделанный для меня, увлекающий за собой или нет. Неожиданные дорожные заграждения.

— Может, они не заграждения. Они — объезды, — он мягко кружит меня вокруг.

Я сглатываю.

— Как ты и я?

Толпа туристов приближается, с шумом вторгаясь в момент.

С удивительной силой Дилан оттаскивает меня в сторону одной из кадок и тянет за дерево подальше от тротуара.

— Что ты делаешь? — я снимаю веточку с волос, больше удивлённая, чем поставленная в неудобное положение.

— Я просто не хочу делиться тобой.

Моё сердце глухо застучало, и я вдруг становлюсь неуклюжей и застенчивой.

— Это глупо. Никто не пытался меня украсть. И, если бы они попытались, может быть, это должно было произойти, — мой смех увядает, когда я встречаюсь с ним взглядом.

— Им лучше не пытаться. Я не могу перестать думать о прошлой ночи, Рэйчел, — его голос ударами посылает тепло через мои кости, плавя меня изнутри. — Я затащил тебя сюда, чтобы сделать это.

Он прижимает меня к стволу дерева и обрушивает свои губы с настойчивостью, заставляющую меня смеяться от облегчения, потому что Дилан чувствует это безумное электричество, заряжающее воздух между нами целый день. Наши языки запутались, пальцы сплелись вместе, сжимая ткань, мои соски напряглись от такого тесного контакта с его грудью.

Задыхаясь, я обрываю поцелуй, потому что, если бы этого не сделала, я бы свалилась в обморок в тени. Мгновение, и я уже скучаю по теплу его рта.

Дилан тянет меня в удивительно сладкие объятия после только что произошедшего.

— Пойдём. Давай продолжим гулять и увидим ещё больше странного искусства.

— У меня есть идея получше.

Полчаса ходьбы, но я чувствую, будто проплыла весь путь, прогуливаясь в тишине с ним, смеясь и указывая на вещи, которые, в сущности, были бессмысленными, но в то же время казались смешными. Ничего из этого не влечёт меня, за исключением компании и его кривой улыбки, линии его челюсти.

Лифт достаточно быстр, чтобы заставить нас смеяться и устремиться наши внутренние органы к полу. Больше девяноста этажей вверх. Тени оставляют косую черту тьмы, располосовывая бледный пол. Тонкая дымка отделяет светло-голубое небо от оставшегося внизу города, но солнце сверкает блеском сквозь окна странной формы, восходящие от пола к потолку.

Никого нет внутри, за исключением оператора. Я драматично складываю руки.

— Добро пожаловать в «Наклон». Слышал об этом?

Дилан ухмыляется и снимает очки.

— Звучит как название плохого клуба. Пейте достаточно текилы и пол…

— …наклонится. Умно.

— Мне нравится, что у нас есть место для себя.

Тепло в его зеленовато-голубом взгляде подаёт мне слишком много мыслей, поэтому я делаю несколько шагов к окну, читая со своего телефона, а он следует за мной:

— Безопасность может сдержать до восьми посетителей за раз. «Наклон» предлагает уникальный вид в одну тысячи футов вверх. Это изменит ваш взгляд на Чикаго. Навсегда.

— Я не видел достаточно Чикаго, чтобы сформировать своё мнение, но, несмотря на это, я развлекаюсь. Что… Ох, — Дилан делает шаг вперёд к одному из свободных проходов, обрамлённому красными бархатными канатами.

Наклон оплачивается дополнительно, но я с радостью отдам свои деньги за жажду испытать себя чем-то новым.

Дилан касается моего предплечья, посылая покалывание по руке.

— Подожди секунду, — он направляется к оператору и разговаривает с ним мгновение.

Возвращаясь к окну на южную сторону, останавливаю взгляд, не желая смотреть вниз, пока мы не наклонимся, и я смогу насладиться полным ощущением. Это была моя идея, и я не хочу быть слабачкой, но, святое дерьмо, мы на высоте в тысячу футов и наклонимся на тридцать градусов над улицей. Стальные ручки по бокам от окна нагреты солнцем, и я плотно их сжимаю.

— Ты готова?