Подонок

Лукаво спрашивает баба Устинья и подливает борща в тарелку Михайлине, а та пытается удержать ложку и у нее уже неплохо выходит. Хотел помочь, но она отрицательно покачала головой.

— Коляску Иван Тимофеевич вытащил. Обсохнет надо будет маслом машинным посмазывать в некоторых местах. Раз Михайлина твоя сама справляется с ложкой идем поможешь мне на дворе и в город надо бы потом съездить купить мне кое-что из лекарств.

И выразительно в глаза посмотрела. Потом кивнула на дверь. Глаза у нее зоркие, говорящие. Он будто ее голос у себя в голове слышит. Как зочет его и заставляет наружу выйти.

— Помогу. Конечно. Идемте.

На улице подальше его отвела к дровнице и на окна оглянулась. Потом зашептала голосом своим молодым, совсем неподходящим к ее морщинистому лицу и совершенно седым волосам.

— Найди как домой позвонить.

— Зачем?

— Надо. Тревожно мне. Возле трассы может ловить связь ваша сотовая или в районном центре. А можешь с почты позвонить там стационарный телефон есть.

— Что за паника? Мы уже завтра домой выезжаем.

— Надо звонить, Демьян и чем быстрее, тем лучше. Случилось там что-то. Мне сон приснился пока вы там…грелись.

В этот раз только нахмурился от ее слов, но не стал переговариваться.

— Куртку мужа моего надень. Твоя еще не просохла. И давай, иди.

Потом в руку ему вцепилась.

— Если что поезжай сразу. Я с ней сама разберусь и справлюсь. Понял? Метель только к вечеру будет успеешь проскочить если что.

С сомнением посмотрел на чистое небо, на яркое солнце. Какая к черту метель? Ею и не пахнет. Сумасбродная бабка. Но факт остается фактом Михайлине здесь стало намного лучше. Черт его знает от чего, но стало. Никаких особых травок или зелий бабка ей не давала.

— Куда ехать? — переспросил, все равно чувствуя нарастающее беспокойство.

— Домой. Лихо там дома у тебя сотворилось. Какое не знаю. Не спрашивай.

И самому не по себе стало. Схватил куртку, натянул сверху на дурацкую старую рубашку. Все вещи немного велики и мятой от них тянет нестерпимо. И как в таком виде в город ехать если что? В зеркало страшно посмотреть.

— Иди. Не прощайся. Чтоб вопросов не задавала. Вот сотовый твой. Я его зарядила вчера еще.

На трассу быстро выехал, смартфон включил и тут же запиликали смски и уведомления. Черт! Анна Григорьевна, соседка, несколько раз звонила. Тут же перезвонил, выворачивая на прямую дорогу и глядя как сзади сизые тучи собираются. Точно метель будет. Не обманула старая.

— Демьян! Ты? Давай домой быстрее! Дашка пропала! Со школы не пришла! А я что старая сделаю? Полиция ни хрена не телится. Я сама не найду! Куда мне тыкаться не знаю. Да и Полинка со мной. Говорит, когда в сад утром шли какая-то машина за ними ехала белая. Страшно мне, может та самая…которая Михайлину тогда сбила.

Говорит, а у самой голос дрожит, срывается.

— Как пропала? Когда?

И мысли дурацкие в голову лезут, страшные, темные. Как будто видит, как малышку в машину кто-то заталкивает.

— Вчера еще! Второй день ищем!

Перед глазами лицо немца возникло вдруг и всего как током пронизало, в пот холодный бросило.

— Выезжаю! Полю никуда не отпускайте!

— Не отпускаю… Страшно мне. Слышишь? Страшно!

По трассе гнал сломя голову, как ненормальный. Руками в руль вцепился и гонит так, что пальцы сводит. Значит-таки выследили мелкую ублюдки? Нашли! Поняли, что его рядом нет и нашли! Это все тот фашист долбанный. Больше некому.

В город въехал и прямиком к отцу. В офис. Машину бросил и к дверям. Секьюрити пытались не пропустить, но он их раскидал в разные стороны и на лифте вверх.

— Вы…куда? Вы кто?

Секретарша выбежала из-за своей барной стойки, так он всегда называл это дурацкое место, где одну голову ее видно и губы ярко-красные. Вечно сидит в сотовом. То физиономию свою фотографирует на фоне папок в шкафу, то отщелкивает смски, то болтает с кем-то.

— Отец на месте?

— Дем…Демьян? — от удивления глаза секретарши стали квадратными и чуть не вылезли из орбит. Видать, его прикид не заценила. На улице точно бы прошла, мимо скривив свой курносый нос и надув и так раздутые губы. Интересно, папа ее трахает? Или все еще свою крысу имеет дома? И в душе горечь разлилась, что брата младшего уже несколько месяцев не видел.

— Он самый. Присмотри чтоб нам не мешали.

— У себя…но там…ой!

Не дождался ее ответа, вынес дверь и оказался нос к носу с какими-то людьми с форме. Они как раз собирались выходить и один из них говорил отцу:

— Операция в самом разгаре ждем только ваше добро. Давайте, Никита Сергеевич, на вас вся надежда. Вы понимаете какого масштаба это дело? Межродового. Резонанс будет ого-го!

— Понимаю. Но спешка ни к чему. У меня все под контролем.

Вопросительно посмотрел на Демьяна в потертой куртке с вылезшей подкладкой, в старых сапогах и мешковатых штанах. Осмотрел презрительно с ног до головы и обратно. Седоватая бровь удивленно вздёрнулась вверх.

— Что за клоунада? — раздраженно спросил генерал и прикрыл дверь.

— Фашист украл сестру Михайлины.

— Что? Ты что несешь? Какой на хрен фашист? Ты на наркоте? Что-то принимаешь? Посмотри мне в глаза!