Подождать до рассвета

Кто мог бы установить контакт со Стасом? Только его мать. Старая сволочь, которая не захотела потратить даже чужие деньги на приличные похороны для единственного сына. Разве она согласится на вживление процессоров для того, чтобы спасти невиновного человека, которого она знать не знает? Конечно, нет. А больше у Покровского никого нет. Разве что сын Лары Есакян, но он еще совсем кроха. Да и имеет ли он отношение к Стасу? Он вполне может оказаться сыном Камо.

Нет, все это не годится. Искать убийцу придется по старинке. Ильдар уже схватился было за телефон, чтобы звонить Сычеву, пусть поднимает свою гвардию, но тут часы пробили полночь.

Все, день похорон Стаса Покровского кончился, наступил день свадьбы Ильдара Каримова.

Как бы там ни было, звонить Сычеву уже поздно. Завтра он будет на свадьбе. Ильдар решил, что там с ним и переговорит.

Глава 27

Кузька ускакал на свои съемки с самого утра, даже не позавтракав. Маша жарила творожники и ругала себя за то, что не догадалась сварить лучше кашу: шипение масла на сковородке не позволяло ей слышать, о чем говорят в комнате Тимур и Павел. Она слышала только ровный гул их голосов, то одного, то другого. Пойти подслушивать под дверью она не могла. Эх, вот Кузька бы мог, но его, как назло, нет!

Она не думала, что они поссорятся, не боялась, что Тимур скажет что-нибудь, чего не нужно знать Павлу, но беспокойство не отпускало.

За завтраком говорили о политике. Тимур только что сдал зачет по политологии, вопрос был для него свеж и интересен, а Павел вообще чувствовал себя как рыба в воде. Маша немножко расслабилась.

— Все, мам, — сказал Тимур, поднимаясь из-за стола. — Спасибо, я поехал.

— Куда?

— К отцу. Он просил меня в офис приехать и вообще помочь. Кузя тоже туда приедет.

— А в чем ты будешь ему помогать? — удивилась Маша. Она не могла себе представить, чтобы Ильдар просил о помощи. Обычно все бывало наоборот, помощи все искали у него. И находили.

— Не знаю, в чем, — пожал плечами сын. — Мне кажется, он просто боится оставаться один.

Вот это была новость! Боится?

— Тим, ты что-то не то говоришь…

— Да почему же не то? Мне кажется, он не уверен, что вся эта затея ему вообще нужна.

— Какая затея? — спросил Иловенский. — Свадьба, что ли?

— Ну да. Он как-то не в большом восторге от предстоящего. Жених перед свадьбой должен как-то радоваться, а он спокоен как удав.

— Так он ведь не первый раз женится, — махнула рукой Маша. — Это мальчики молодые бывают на седьмом небе от счастья.

— Нет, мам. Это девочки бывают на седьмом небе. А мальчики чаще всего понимают, какая им обуза на шею сваливается. Но все же отец мог бы быть и повеселее, уж для него-то не будет большой проблемой содержать жену. Все, я пошел. Увидимся.

Маша с Павлом недоуменно переглянулись и рассмеялись.

Глава 28

Утром никакого одиночества не осталось и в помине. Жизнь завертелась с бешеной скоростью, и Ильдар подумал, что скорость эта растет с каждым днем и самой жизни в этой бешеной гонке уже и не видно.

Пришла домработница и, подавая на стол, пошутила, что это его последний холостяцкий завтрак. Завтра он будет кушать с молодой женой. Зачем пошутила? Может, потому что боится остаться без работы? Едва ли Алена вообще умеет готовить, а уж так, как Полина Степановна, и подавно. Ильдар подумал, что волноваться домработнице не о чем. Подумал, но не сказал. Сказал:

— Спасибо, очень вкусно.

Через пять минут, завязывая галстук, он поймал себя на мысли, что не помнит, что ел на завтрак. Было вкусно — это он помнил. А что это было? Какая разница.

Нужно было ехать в офис. Зачем? Сегодня вполне можно было устроить себе выходной, но он отчего-то назначил на утро «малое» совещание, будто ему нужно было сказать сотрудникам что-то важное. Ничего важного не было. Работа шла как тяжелый, но хорошо раскочегаренный локомотив, который под силу остановить только очень мощному обвалу. Обвала не предвиделось. Даже смерть Стаса Покровского не стала ничем похожим. Локомотив промчался мимо этого события, лишь чуть замедлив ход и издав прощальный гудок, и теперь будет снова двигаться вперед.

Ильдар вспомнил вчерашние похороны, и щеки его снова загорелись от негодования. Теперь он ничего исправить не мог, и отогнал эту саднящую, как свежая рана, мысль.

Только бы с утра пораньше не позвонила Алена. Не было ничего хорошего в том, что он не хотел ее слышать. Вчерашние сомнения и желание сбежать куда-нибудь ожили снова.

Она позвонила, когда он только-только начал совещание. Зачирикала, защебетала. Ну почему он не отключил телефон? Сидевшие за столом переговоров прекрасно поняли, что шеф разговаривает со своей невестой, глупо улыбались и теребили бумаги. А он не мог никак от нее отвязаться, мучительно старался ничем ее не обидеть и не нагрубить. Не хватало еще поссориться с нею в день свадьбы. Наконец Алена, поцеловав его «сто раз в носик, сто раз в щечку» и куда-то там еще, повесила трубку. Разговор с нею совершенно сбил Каримова с мысли, и он напрочь забыл, о чем только что говорил подчиненным. Ах, да…