Подождать до рассвета

— Почему? Потому что он сам любил совсем другую женщину. Хотя почему — любил? Он и любит. Совсем другую. Он все ждал, ждал ее… Но не век же ждать. Женился вот на своей, на армянке. Должна же быть семья у человека. А Лара — девочка молодая, ей любви хочется, романтики. А Камо… Ну не любит он ее, никак. Вот она и влюбилась в Стаса. Да если бы она решилась к нему уйти, Есакян бы ее немедленно отпустил. Но детей бы у себя оставил. У них так принято.

— Никогда не знал, что Камо кого-то так безнадежно любит, — задумчиво проговорил Ильдар. — Вроде бы я все о нем знаю, но этой женщины никогда не встречал. Интересно, кто она?

— Как же не встречал? — мягко улыбнулась Наталья. — Еще как встречал. Думаю, теперь тебе можно об этом сказать.

— Почему теперь?

— Потому что ты сегодня женишься.

— Какая связь? — возмутился Каримов.

— Самая прямая, Ильдар. Он любит Машу Рокотову, твою бывшую жену.

Ильдару показалось, что челюсть у него упала на пол.

Глава 29

Маше было немного совестно, но лишь чуть-чуть. Совестно за то, что ее принципиальность на поверку оказалась пустым звуком. Иловенский бессовестно обманул ее, сказав, что взял наряд напрокат. И она рассердилась, сказав, что ни за что его не наденет. А вот надела же и, глядя на свое отражение в зеркале, нравилась себе все больше.

И черт с нею, с принципиальностью, если она мешает Маше носить такие роскошные вещи. В конце концов, она всего лишь слабая женщина и вполне может позволить себе быть еще и слабовольной.

Утром она побывала на работе. После прошлогодней травмы, когда она все лето провела в больнице, Рокотова ушла из отдела политики и экономики и осталась в газете «Бизнес-Ярославль» в роли свободного художника. Ей больше нравилось не быть привязанной к рабочему месту и писать о том, что казалось ей интересным, а не то, что стояло в редакционном плане. Иногда это интересное не вписывалось в формат еженедельника, но тогда материал с руками отхватывали другие редакции. Рокотову все еще мучили сильные головные боли, и в иные дни она вообще не могла подняться с постели. Какая уж тут постоянная работа. Сегодня она сдала главному редактору родного еженедельника сразу шесть материалов и пообещала привезти что-нибудь интересненькое из отпуска. Еще парочку статей закинула в «Юность», тамошний редактор, узнав, что вечером она идет на свадьбу к Каримову, выпросил у нее эксклюзивный материал об этом довольно громком для светской жизни города событии. Журналисты на торжество не допускались.

Павел Иловенский с утра отбыл по своим скучным делам и обещал приехать за нею в половине седьмого. Вообще-то Рокотова получила приглашение на «полную программу»: и в загс, и на венчание, и на грандиозное празднование в ресторан отеля «Золотое кольцо». Посовещавшись, они с Павлом решили поехать только на грандиозное торжество. Достаточно будет и этого. Тимка уже отзвонился и сообщил матери, что и регистрация, и венчание прошли нормально, если не считать того, что Кузя уронил в церкви венец. Машу известие о том, что Каримов уже стал мужем, почти не укололо. Что с того, что у Ильдара новая жена. Неизвестно еще, последняя ли.

— Зато я — первая! — провозгласила она, стоя перед зеркалом в царственном платье.

Ей стало смешно: стоит ли гордиться и стоит ли завидовать новоиспеченной супруге Ильдара? Снова стать его женой она не согласилась бы и по приговору суда.

Иловенский опаздывал. Было уже без четверти семь, а ведь нужно было еще доехать до центра города…

В дверь наконец позвонили, и Маша, подхватив шлейф, пошла открывать. Она была так уверена, что это запоздавший Павел, что не глянула в глазок, не спросила, кто там, сразу открыла дверь.

И эта дверь чуть не сбила ее с ног. В квартиру в один большой звериный прыжок ворвался огромного роста незнакомец и двинулся на Машу. Она отступила, запуталась каблуком в шлейфе и беспомощно села на пол, в ужасе закрывая голову руками. Во всем облике, в лице и движениях неизвестного она видела — сейчас он ее убьет! Вот сейчас эта холодная и безжалостная ненависть обрушится на нее — и ее не станет. Что у него в руке, подумала Маша, нож или пистолет? Какая разница, у него в глазах — смерть!

— Что здесь происходит? — услышала она, как сквозь вату, голос Иловенского.

Глядевшая ей в лицо ненависть съежилась, схлынула, исчезла. Осталась досада. Незнакомец, кажется, даже стал ниже ростом, метнулся к стене. Или нет, это Павел его отшвырнул.

— Что здесь происходит, черт возьми!

Он бросился к Маше, заслонил ее собой и заорал в невесть откуда взявшуюся трубку:

— Быстро сюда!

Через секунду на лестнице затопали, Маша, все еще сидя на полу, выглянула из-за Иловенского. На площадке возникла охрана: двое в непомерно широких пиджаках поверх бронежилетов. Она поняла, почему незнакомец не попытался бежать и не бросился на Павла: тот держал его на прицеле. А теперь охранники развернули мужчину лицом к стене, и другой пистолет уперся ему в затылок.

— Ребята, все в порядке, — с усмешкой проговорил незнакомец, — я водитель.