Подождать до рассвета

— Да ее же столько времени допрашивали! Что с нее еще снимать! Ты что дрожишь-то?

— Да зябко что-то, — поежилась дочь.

— Тепло совсем. Это у тебя от волнения. Напряжение спало, ты и расквасилась. Сейчас я тебе валерьяночки дам.

Алла Ивановна полезла в свою походно-медицинскую сумку.

— А это что еще такое? — удивилась она и вытащила пластиковую папочку с какими-то документами. — Что это?

— Это я сунула. Перед Ильдаром лежали. Я увидела там название его компании и забрала. Вдруг что-то важное. Милиция изымет, потом сто лет назад не получишь.

Она взяла из рук матери бумаги, свернула их в трубочку и засунула в большой карман своего халата. Алла Ивановна все-таки нашарила в сумке флакончик с валерьянкой и дала дочери сразу три таблетки.

— Вера, вроде, умная женщина, образованная, взрослая. Что еще за приворотное зелье? И почему она Ильдара им напоила? Она в него влюблена что ли?

— Мам, она же сказала: ошиблась. У нее с Ведовским роман, она его приворожить собралась, да чашки перепутала. Ничего себе зелье! Любовь до гроба.

— Может, у Ильдара просто такой сильный аллергический шок? Бог его знает, что там в этом зелье намешано. Ладно, зелье — это по глупости. Но зачем она второго-то бутылкой шарахнула? Неужели он и правда на нее напал? Почему?

— Кто их разберет, разве что следователь. У Веры совсем с головой нехорошо, да еще лечение это шарлатанское. Могло что-нибудь и померещиться.

На востоке розовело небо, надо было все-таки идти домой. Мать и дочь Рокотовы еще немного посидели, прижавшись друг к другу, на скамейке и разошлись по своим домам. Ни муж Аллы Ивановны, ни Машины мальчишки так и не проснулись.

Маша несколько раз прочла документы, оказавшиеся у нее в руках, и, совестливо промаявшись у телефона до шести часов, позвонила Павлу Иловенскому.

Глава 61

Был уже полдень, но Маша еще спала, когда явилась Вера Травникова.

— Тебя уже отпустили, — ляпнула спросонья Маша и тут же пожалела, на Вере и без того лица не было.

— Выпустили, но под подписку о невыезде. Маша! Это катастрофа!

— Это еще не катастрофа. Могли ведь и в СИЗО посадить.

— Я знаю, ты на меня злишься…

— Нет, блин, не злюсь! Просто ты из-за своей самонадеянности едва не отправила на тот свет отца моего ребенка! И еще одного мужика до кучи. Чего тут злиться? Кстати, я так и не поняла: как Ильдар оказался у тебя дома?

— Его Валера привел. Им нужно было встретиться конфиденциально и в надежном месте…

— В надежном? Они не прогадали. Только зачем им встречаться конфиденциально? Ильдар же зять твоего Беловского.

— Маша, — застонала Травникова. — Не знаю я ничего. Не мучай ты меня! Что делать-то?

— Ладно, успокойся. Расскажи милиции всю правду, может, и обойдется. Ильдара же ты травить не хотела. Ты же перепутала.

— Да я и Беловского травить не хотела. Я же его люблю!

— Кого люблю, того и бью. Не удалось отравить, ты его решила бутылкой сделать. Ты правду мне можешь сказать: почему ты его ударила?

— Потому что он вытащил пистолет.

— Откуда?

— Из кейса.

— И стал тебе угрожать?

— Никому он не угрожал, — вздохнула Вера.

— Вот так так!

— Да. Ильдару стало плохо, его затрясло, он начал задыхаться. Тут Валера схватил свой кейс, вытащил оттуда пистолет… Я сразу же бутылкой — тресь его по голове! Пистолет отлетел в сторону. Валера упал. Я же думала, он пристрелить хотел Ильдара.

Маша смотрела на нее ошарашенно и с опаской.

— А ты не подумала, — спросила она, чеканя слова, будто Вера могла ее не понять, — не подумала, что он мог искать какой-нибудь валидол для Ильдара?

Вера снова вздохнула.

— Он так следователю и сказал, когда в себя пришел. Только не валидол, а нитроглицерин. Говорит, решил, что Ильдару с сердцем плохо. А пистолет он носит для самообороны, у него и разрешение есть. Маша, ну что мне сделать, чтобы вы все меня простили?!

Повеситься, хотелось сказать Рокотовой.

— Ладно, поживем — увидим.

— Мне очень нужна твоя помощь, — взмолилась Травникова, даже руки сложила. — Ты можешь сделать для меня то, о чем я тебя попрошу?

— Знаешь, Вера, наглость, конечно, — второе счастье, но не до такой же степени!

— Маша, если ты мне не поможешь, моя смерть будет на твоей совести.

— Слушай, это у тебя нет ни стыда ни совести! — возмутилась Рокотова. — Что еще для тебя сделать, чтобы ты была окончательно довольна?

— Что ты так психуешь? — вдруг спросила Вера и невозмутимо уселась на стул. — Из-за Ильдара? Но ты ведь с ним в разводе сто лет. И он на другой женат, и ты без пяти минут замужем. Кстати, как ты съездила? Как у тебя дела с этим депутатом?

— Нормально, — буркнула Рокотова. Что толку злиться на Травникову? И не силой же выставлять ее из дома.

— Маш, расскажи подробно, мне же интересно.

— Вера, говори, что тебе от меня нужно?

Травникова обреченно кивнула, поняла, что ничего ей подруга рассказывать не станет.