Подозрения мистера Уичера, или Убийство на Роуд-Хилл

В какой-то момент Констанс поняла, что ее мать, которую она привыкла высмеивать, никогда не была помешанной, скорее — святой. «Мать всегда была окутана какой-то тайной». Автор поясняет, что до Констанс постепенно дошло, что роман отца с гувернанткой начался давно, когда она, Констанс, была еще совсем ребенком. Задним числом ей раскрывались интимные подробности, хранившиеся от нее в секрете. Это возбуждало работу памяти и одновременно искажало ее всяческими подозрениями. Ребенком Констанс «спала в комнате, смежной с комнатой гувернантки. И та всегда запирала на ночь разделяющую их дверь. Спальня и гардеробная мистера Кента находились в противоположной части дома, и когда он уезжал по делам, гувернантка говорила, что ей страшно спать одной, и брала Констанс к себе». Однажды, находясь в библиотеке, мисс Пратт испугалась разыгравшейся грозы и бросилась к Сэмюелу. Он посадил ее на колени и поцеловал. «Нет-нет, не при ребенке», — вскрикнула она. Таким образом Констанс оказалась, сама того не осознавая, втянутой в любовные игры взрослых: она была свидетельницей их нежностей, спала рядом с запертой комнатой гувернантки, занимала место отца в ее постели.

Подобно героине повести Генри Джеймса «Что знала Мэйзи» (1897), Констанс была ребенком, «вынужденным видеть в детстве гораздо больше, чем может понять». Не в такие ли годы рождается страсть к расследованию — от страха или растерянности, от желания докопаться до тайн мира взрослых, пока лишь смутно мерцающих в сознании? Констанс читала следы, рассыпанные по ее детским годам, по фрагментам воссоздавала картину преступления (мать, преданная отцом), выявляла преступников (отец и гувернантка). Быть может, у любого детектива любопытство пробуждается в детстве, и любой остается пленником своего прошлого.[130]

В письме из Сиднея приводятся весьма любопытные сведения из семейной истории Кентов. Оказывается, у Констанс и Уильяма были так называемые зубы Хатчинсона; Уильям страдал от абсцесса в ноге; несколько их братьев и сестер умерли в младенчестве. «Зубы Хатчинсона» означают уплощенные резцы, что, как обнаружил в 80-е годы XIX века врач Джонатан Хатчинсон, является симптомом врожденного сифилиса. Он же может служить причиной ножной язвы («гуммата»), вызывает также смерть в младенчестве. Автор сиднейского письма намекает, что у первой жены Сэмюела был сифилис.

Сифилис — заболевание, наличие которого легко заподозрить задним числом и трудно доказать. Изабелла Битон и ее муж, Томас Харди и его жена, Бетховен, Шуберт, Флобер, Ницше, Бодлер, Ван Гог — считается, что все они были сифилитиками. В XIX веке эта болезнь — тогда неизлечимая — получила немалое распространение. И за способность мимикрировать, походя по своим признакам и симптомам на иные заболевания, принимать, подобно хамелеону, разную окраску, заслужила наименование «Великий Имитатор». Поскольку обычно она связана с распутством, жертвы предпочитали скрывать свой недуг, и тем, кому хватало денег для оплаты тайной медицинской помощи, нередко это удавалось.

Допустим, Сэмюел подхватил сифилис в Лондоне, и появившиеся симптомы — в первые несколько недель недуг проявляет себя безболезненными шанкрами, в основном на гениталиях, но потом начинается лихорадка, боли, сыпь по всему телу — вынудили его подать в отставку с должности на консервной фабрике и в 1833 году срочно направиться в Девоншир, чтобы на время скрыться. Если у него действительно был сифилис, то его желание уединиться понять нетрудно, как, впрочем, и то, что до 1836 года ему не удавалось найти новую работу.

На протяжении первых нескольких месяцев сифилис передается легко и быстро: при половом акте с женой бактерии, исходящие из шанкров на его теле, почти наверняка проникают через малейшие порезы или просто поры ее кожи (эти бактерии впервые удалось разглядеть под микроскопом в 1905 году; они известны как спирохеты — в переводе с греческого — «продергивание ниток»). Первая жена Кента вполне могла, сама о том не подозревая, передать болезнь детям еще в утробе. Беременность женщины, зараженной сифилисом, чаще всего заканчивается выкидышем, нередко ребенок рождается мертвым, а если все-таки выживает, то слабеньким, чахлым, тщедушным, почти не поддающимся кормлению. Чаще всего такие новорожденные умирают в младенчестве. Не исключено, что несколько выкидышей у миссис Кент, а также смерть четверых детей подряд как раз и объясняются сифилисом. Обычно дети от матерей, зараженных сифилисом, в первые годы не обнаруживают никаких признаков заболевания, но затем у них уплощаются резцы, искривляются ноги либо возникают другие симптомы, указанные Хатчинсоном. Возможно, говоря о свойственной герою его книги «несдержанности» — в выпивке, в расходах, в половой жизни, — способной оказать дурное воздействие на его детей, Джозеф Степлтон как раз и хотел дать понять, что всему виной сифилис.