Подозрения

Этот кабинет был больше того, в который Терри заглядывала. У стены стояла кушетка, накрытая обыкновенными белыми простынями, рядом был стол и несколько стульев, а также множество различных аппаратов. На кушетке лежала больничная рубашка бело-синего цвета.

– Теперь вы можете переодеться, а мы пока выйдем.

– В больничную рубашку? – переспросила она и нервно сглотнула.

– Да. В ней вам будет удобнее, – Бреннер сделал паузу и пристально посмотрел на Терри. – Вы ведь все еще хотите участвовать в эксперименте?

У нее пересохло во рту, и она смогла только кивнуть.

– Не нервничайте, – сказал он. – Когда закончите, просто выгляните в коридор.

Для него все это казалось вполне обычным делом. Они с санитаром вышли, и дверь закрылась с громким щелчком. Терри уже готова была проверить, действительно ли замок не заперт, но остановила себя и покачала головой. С чего бы им ее запирать? Она же должна сама открыть дверь и позвать их обратно.

Но все равно Терри не удержалась и взялась за ручку. Дверь с легкостью распахнулась.

– Какие-то проблемы? – спросил доктор Бреннер.

Он и санитар о чем-то совещались у противоположной стены коридора в ожидании, пока она переоденется.

– Нет, – ответила она. – Извините.

И закрыла дверь.

Рубашка оказалась самой обычной, такие выдают во всех больницах. Тонкая, как бумага, и при этом колючая. Терри всю жизнь отличалась хорошим здоровьем и никогда не лежала в больнице, но у матери был аппендицит, когда сестры учились в средней школе. Она провела в палате два дня, и отец каждый день привозил девочек ее проведать. Терри помнила, что мама не хотела при них вставать с постели, потому что стеснялась своей рубашки с разрезом на спине.

– Сразу видно, мужчина придумал, – говорила она, хотя обычно от нее таких комментариев было не услышать.

В то время Терри не переспрашивала, что это значит. Но сейчас, когда сняла с себя брюки и блузку, а после надела рубашку через голову, она все поняла. Нижнее белье Терри снимать не стала.

Мужчин через маленькое окошко в двери пока видно не было, поэтому она решила пройтись по кабинету и осмотреться. Предназначение всех этих приборов и аппаратов оставалось для нее загадкой. На столе лежал забытый планшет, к которому крепилось множество бланков для записи разнообразных показателей, результатов и прочих данных. Там же в ряд стояло несколько чашек и бутылка без этикетки.

Терри вернулась к двери, открыла ее и жестом пригласила мужчин внутрь. У нее уже замерзли руки, а ступни на холодном полу и вовсе превратились в ледышки. Лучше бы она не разувалась.

– Не желаете воды? – спросил Бреннер.

– Да, конечно, – ответила Терри.

Он взял ту самую бутылку без надписи и наполнил одну из небольших чашек.

Терри взяла ее и сделала глоток.

– Спасибо.

Доктор Бреннер указал на стул.

– Как я уже сказал, не нужно нервничать. Для этого нет причин. Мы будем все время с вами. Сейчас мы возьмем у вас кровь на анализ и проверим другие жизненные показатели. А затем я попрошу вас прилечь на кушетку на некоторое время, и мы с вами обсудим, что нужно будет сделать.

Все это звучало так прямолинейно… если не сказать странно. Терри села на стул.

Санитар забрал целых две пробирки ее крови. Доктор Бреннер посветил ей в глаза фонариком, от яркости которого Терри поморщилась. Потом он прижал к ее груди холодный стетоскоп и послушал сердце. Оно стучало так громко, что было слышно им обоим. Потом доктор Бреннер принес какой-то аппарат, нажал несколько кнопок и надел маленький датчик Терри на палец.

Она завороженно смотрела, как красная линия зигзагами рассекает экран монитора. У нее все еще очень быстро билось сердце.

Доктор Бреннер отступил назад, и Терри попыталась проследить за ним глазами. Но окружающая обстановка вокруг смазалась, стала нечеткой. И силуэт Бреннера тоже. Все расплывалось, смещалось, двигалось… Или это Терри смещалась и двигалась?

– Подействовало, – произнес санитар.

Терри попыталась отыскать смысл в этих словах. И нашла. Стейси не врала.

– Вы мне дали… наркотики?

– Мы будем рядом с вами, – сказал доктор Бреннер. – Мы дали вам мощное галлюциногенное средство. Существуют свидетельства, что оно повышает восприимчивость разума к гипнозу. Препарат уже действует на вас. Пожалуйста, ложитесь и постарайтесь успокоиться.

Ему-то легко говорить. Терри рассмеялась. Нет, на самом деле ему было трудно говорить – у него ведь лицо таяло.

Бреннер и санитар подняли ее на ноги и помогли дойти до кушетки. Почему его оплывающее лицо было таким смешным? Терри не знала. Она опустилась на белые простыни, по-прежнему трясясь от смеха. Мужчины отступили от девушки, как только она приняла горизонтальное положение. Терри поискала глазами монитор с зигзагообразной красной линией.

«Пока линия не меняется, со мной все хорошо». Она больше не смеялась. Кушетка была мягкой и в то же время твердой – как такое возможно? Ей захотелось встать.

– А теперь, Терри, – произнес доктор Бреннер очень спокойным голосом, за который хотелось ухватиться и держаться, – расслабьтесь. Постарайтесь открыться. Освободите сознание.

Она отрицательно покачала головой.