Подозрения

Я хочу, чтобы без меня ты жила своей жизнью. Но вспоминай обо мне иногда – а я буду мечтать о тебе и о том, как мы заживем спокойной жизнью в Шире. И никаких Серебристых Гаваней[52].

С любовью,

Эндрю».

Ее охватила тоска по любимому. Такая сильная, что у Терри даже подкосились ноги.

Но потом она вдруг поняла, что открытка помогла ей собраться с силами. Эндрю отправляется на службу во Вьетнам, где будет сражаться за свою жизнь и за жизни тех, кто рядом. Так что да, она тоже сможет сесть в фургон вместе со своими друзьями и отправиться на встречу с монстром. Тем самым, который рассказывает сказки об убитых кроликах, словно держать детей в заточении и проводить над ними эксперименты – вовсе не так страшно. Она тоже может сражаться. За то, чтобы будущее не было таким, каким его увидела Элис.

«Ты ради этого и пришла туда изначально».

А еще Терри очень хотелось увидеть шок на лице Бреннера, когда перед лабораторией появится репортер. Она убрала открытку в сумочку – чтобы всегда была рядом – и дотронулась до совместной фотографии, которая была прицеплена в уголке зеркала на ее половине комнаты. Это был тот самый полароидный снимок, на котором они с Эндрю сидели на постели и улыбались. В последнее время ее бессонница прошла. Терри по-прежнему была крайне неприятна мысль, что они официально прекратили отношения, но если это помогало им переживать разлуку, то, возможно, Эндрю предложил правильное решение. Разница была едва заметна. Он оставался с ней, в каждом ударе сердца.

– Значит, ты поедешь? – спросила Стейси.

– Поеду.

– Возможно, тебе стоит надеть штаны.

– У меня мозги набекрень, – вздохнула Терри. Да и брюки стали ей маловаты в последнее время. – Надену юбку.

Она подошла к платяному шкафу, распахнула дверцу и покопалась в своей одежде. Вот оно – то, что нужно. Длинная, свободная, скрывающая все недостатки юбка. Идеально. Терри натянула ее, потом повернулась к Стейси:

– А ты не спросишь, о чем пишет Эндрю?

– Не-а. Я прочла, еще когда забирала почту.

Терри бросилась к кровати, схватила подушку и запулила ею в хихикающую соседку. Это утро казалось таким обыкновенным. Разумеется, если не думать о том, куда она сейчас поедет.

2.

Мужчины прибыли в лабораторию Хоукинса рано утром. Процессия из трех черных машин словно догоняла рассвет. Вероятно, они собирались застать доктора Бреннера врасплох. Он поприветствовал их на входе в лабораторию. Доктор Бреннер не ожидал личного приезда директора, и не знал, воспринимать это как благоприятный знак или нет.

– Господа, я очень рад, что вы смогли приехать, – произнес Бреннер с таким видом, словно они вовсе не прибыли на три часа раньше запланированного. – Особенно вы, Джим. Как доехали из Лэнгли?[53]

– Скучно и без происшествий, – ответил Джим. Он уже смотрел не на Бреннера, а на здание у него за спиной.

Стало быть, знак неблагоприятный.

На директоре был черный строгий костюм отличного покроя, но и Бреннер сегодня надел свой лучший наряд – серого цвета, который смотрелся на нем куда выгодней. Он узнал нескольких сопровождающих, которых запомнил по прошлым встречам еще в те времена, когда работал в лабораториях на базе. Это были важные фигуры – хоть и не настолько важные, как директор.

– Что ж, здесь все будет иначе, – сказал Бреннер и повел их мимо поста охраны в вестибюле. Такие люди не записывались в журналы регистрации при посещении засекреченных объектов, в которые инвестировали средства. Они предпочитали не отмечать свои перемещения. – Обещаю, это будет самая увлекательная демонстрация результатов, которую вы видели на этой неделе.

Ему не хотелось обещать лишнего, так что он удержался от слов «в этом году». Или даже «в жизни». С учетом того, что скоро у него появится ребенок Терри Айвз в дополнение к Восемь.

– И, определенно, самая дорогостоящая, – прокомментировал один из мужчин. Его начищенные ботинки блестели так же ярко, как напомаженные волосы.

– Чтобы достичь необычайных результатов, зачастую нужно заплатить необычайную цену, – ответил доктор Бреннер. – А ваше имя…

– Прошу прощения. Боб Уокер, – представился тот, однако ладонь для рукопожатия не протянул.

Бреннер кивнул ему. Принято к сведению. Теперь он уделит внимание директору и этому человеку. Остальные мужчины тоже назвали свои имена, но они явно просто сопровождали директора в поездке. Свита для обозначения статуса. Сейчас директор никуда не ездил один. До Бреннера доходили рассказы о его блестящей и сложной карьере в полевых условиях, о запятнанных и полностью разрушенных репутациях. Он верил услышанному, поэтому лицезреть директора в компании каких-то счетоводов было печально. Люди, умеющие видеть перспективу, становились все большей редкостью в последнее время.

Бреннер нажал на кнопку интеркома и объяснил, что ведет с собой сегодняшнюю группу высокопоставленных гостей. Двери с жужжанием открылись, и стоявшие на посту солдаты отдали честь директору.

– Я подумал, – предложил Боб Уокер, – может быть, нам стоит побеседовать с вашим руководящим составом по поводу этого… проекта и его стоимости?