Подозреваемый

Дин Кунц Подозреваемый

Этот роман посвящается Энди и Энн Уикстрем и Уэсли Дж. Смиту и Дебре Дж. Сондерс: двум хорошим мужьям и их хорошим женам, а также добрым друзьям, с которыми день всегда становится светлее.

Храбрость — это благородство в трудной ситуации.

Эрнест Хемингуэй

Все, что есть у нас, — любовь.

Все, что знаем мы, — любовь.

Эмили Дикинсон

Часть I Что ты сделаешь ради любви?

Глава 1

Человек начинает умирать в день своего рождения. Большинство людей живут, отрицая незримое присутствие смерти до того самого момента, пока не осознают, в преклонном возрасте или в тяжелой болезни, что она давно уже с ними рядом.

А вот Митчелл Рафферти мог с точностью до минуты назвать дату, когда он начал осознавать неизбежность смерти: понедельник, 14 мая, 11.43 утра, за три недели до своего двадцать восьмого дня рождения.

До этого момента он редко думал о смерти. Прирожденный оптимист, очарованный красотой природы и с улыбкой воспринимающий человечество, он не имел ни малейшей причины для того, чтобы задаться вопросом: а когда и как может быть доказана его смертность?

Когда зазвонил телефон, он стоял на коленях. Ему еще предстояло заполнить тридцать квадратиков красными и лиловыми бальзаминами. Сами цветы не пахли, но ему нравился запах, идущий от плодородной почвы.

Его клиенты, владельцы вот этого конкретного дома, любили сочные цвета: красный, лиловый, ярко-желтый, ярко-розовый. Белый и пастель их совершенно не устраивали.

Митч понимал почему. Выросшие в бедности, они создали успешное предприятие, много работая и не боясь рисковать. Их жизнь бурлила, и яркие цвета олицетворяли для них буйство природы.

В это вроде бы ординарное, но на поверку оказавшееся знаменательным калифорнийское утро солнце напоминало шар расплавленного сливочного масла, подвешенный в бездонной синеве.

И пусть оно еще не обжигало, а только грело, Игнатия Барнса прошиб пот. Лоб и щеки блестели, с подбородка капало.

Работая на той же клумбе, в десяти футах от Митча, Игги напоминал сваренного рака. С мая до середины июля его кожа не желала темнеть, только краснела. Так что два месяца в году, прежде чем наконец-то покрываться загаром, он мог спокойно прятаться в помидорах.

Игги не понимал важность симметрии и гармонию ландшафтного дизайна, не мог он и как следует подстричь розовые кусты. Но отличался трудолюбием и всегда умел поддержать разговор.

— Ты слышал, что случилось с Ральфом Ганди? — спросил Игги.

— Кто такой Ральф Ганди?

— Брат Микки.

— Микки Ганди? Я и его не знаю.

— Конечно, знаешь, — возразил Игги. — Микки частенько заглядывает в «Раскаты грома».

В баре «Раскаты грома» обычно собирались серфингисты.

— Я там давно уже не бывал, — ответил Митч.

— Давно? Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Я думал, ты иногда туда все-таки заглядываешь.

— Значит, меня там недостает?

— Признаю, никто еще не назвал стул у стойки бара в твою честь. Ты нашел местечко получше «Раскатов грома»?

— А ты не помнишь, как три года тому назад приходил на мою свадьбу? — спросил Митч.

— Конечно, помню. Пирожки с морепродуктами были отменные, а вот рок-группа — выпендрежная.

— Они не выпендривались.

— А тамбурины?

— С деньгами у нас было не очень. Но, по крайней мере, на аккордеоне никто из них не играл.

— Только потому, что игра на аккордеоне требует более высокого интеллектуального уровня.

Митч вырыл ямку в земле.

— И на пальцах у них не было колокольчиков.

Вытирая пот со лба, Игги пожаловался:

— У меня, должно быть, эскимосские гены. Меня прошибает пот и при десяти градусах.

— Я больше не хожу по барам, — уточнил Митч. — Я — женатый мужчина.

— А что, нельзя совмещать семейную жизнь и «Раскаты грома»?

— Я предпочитаю дом любому другому месту.

— Ох, босс, как это грустно.

— Это не грустно — чудесно.

— Если посадить льва в клетку на три года, даже на шесть лет, он никогда не забудет, что такое свобода.

— Ты спрашивал льва?

— Мне не нужно спрашивать. Я и есть лев.

— Ты не лев. У тебя вместо головы чурбан.

— Я рад, что ты встретил Холли. Она — удивительная женщина. Но я предпочитаю свободу.

— Имеешь право, Игги. И что ты с ней делаешь?

— Делаю с чем?

— Со своей свободой. Что ты делаешь со своей свободой?

— Все, что пожелается.

— Например?

— Все. Если, к примеру, мне хочется съесть на обед пиццу с колбасками, я не должен спрашивать какую-то дамочку, что хочет она.

— Важный момент.

— И если я решу заглянуть в «Раскаты грома» и выпить несколько кружек пива, никто не будет проедать мне за это плешь.

— Холли не проедает плешь.

— Я могу насасываться пивом каждый вечер, и никто не будет звонить мне по мобильнику и спрашивать, когда я приду домой.

Митч начал насвистывать мелодию «Рожденный свободным».[1]