Подозреваются все. Что сказал покойник

— Ну да, конечно, не был!

— А почему?

— О господи, откуда я знаю? Да не было никаких похорон!

— Что ты говоришь?! Эта скотина даже не устроил мне похорон?

— Какая скотина? — заинтересовался совсем сбитый с толку сторож.

— Да шеф твой! Скажешь, не скотина? Довёл меня до смерти, а потом ещё и похорон не устраивает.

Чёрная дыра наверху долго не могла успокоиться.

— С тобой не заскучаешь. А почему ты вчера не отвечала?

— Настроения не было. Я разговариваю тогда, когда хочу, а не тогда, когда мне велят. А чем занимается этот бандит?

Сторож как-то сразу понял, о ком я спрашиваю.

— Нет его! Опять уехал! Послезавтра вернётся. А что, надо что-нибудь?

Так мы мило побеседовали, и сторож удалился.

На следующий день я опять не пожелала разговаривать. Из отверстия в потолке неслись просьбы, угрозы и ругань, но я была неумолима. Да и работа шла через пень-колоду. Мне стало попадаться все больше крупных камней, и я совершенно замучилась с ними. Выволакивая эти громадины, я задавала себе вопрос, долго ли ещё прослужит сеть. Мне было совсем не до дружеских бесед.

— Ваше королевское величество! — послышалось на следующий день. — Жива?

— Не называй меня больше величеством! — злобно отозвалась я, еле-еле успев к приходу сторожа, потому что очередной проклятущий камень застрял на полдороге и я с трудом справилась с ним.

— А как надо называть?

— Высокочтимая дама!

— А почему ты, высокочтимая дама, не захотела разговаривать с шефом?

Ага, значит, вчера тут был шеф и они кричали мне, а я была в подкопе и ничего не слышала. Хорошо все-таки, что я провела профилактику.

— Не хотела!

— Шеф был злой, как черт, — конфиденциально донеслось сверху. — Велел сказать, что, если и сегодня ты не будешь разговаривать, не давать тебе воды.

— Тогда я здесь загнусь от сухости! А почему шеф не пришёл сейчас?

— Он сейчас занят. Эй, послушай, не зли его! Добром это не кончится, ты его не знаешь!

— А до сих пор он мне только добро делал! Передай шефу, чтобы не нервировал меня! Хочу — буду говорить, не хочу — не буду!

Все труднее давались мне подземные работы. За последующие пятнадцать дней я продвинулась вперёд всего на два метра. Когда же это кончится? И зачем было возводить такие толстые стены! А может, весь холм состоят из каменной кладки?

Сторож привык, что я разговаривала с ним через день, и не предъявлял претензий. Воспользовавшись отсутствием шефа, я потребовала третий светильник, без возражений возвратив первый. У меня скопился уже порядочный запас отсыревших сигарет.

Я продолжала ковыряться в стене, решив не считать дней, пока не пройду стену. Шестой метр дался мне особенно тяжело. Наконец приступила к седьмому. Постепенно мною овладевали отчаяние и апатия. Все вокруг настолько прогнило, что казалось, я сама постепенно перехожу в полужидкое состояние. У меня не хватало сил тщательно расчищать коридор, так что он катастрофически сужался. Теперь я уже работала лёжа.

Длинный и большой камень, лежащий поперёк кладки, я вытащила с большим трудом. Меньше усилий потребовали два соседних. Расковыряв раствор, вытащила ещё два, а потом и третий. Я уже собралась отбросить его за спину, но что-то вдруг привлекло моё внимание. Известняк, как известно, светлый камень, а у этого одна сторона была почти чёрной. Я рассмотрела его в слабом свете коптилки, попробовала вытереть рукой и замерла: с одной стороны камень был испачкан землёй!

С отчаянно забившимся сердцем, стиснув от волнения зубы, я протянула руку в образовавшуюся дыру и не нащупала камней. Рука упёрлась в мягкий, влажный грунт!

Первую горсть земли я рассматривала так, как ныряльщик рассматривает найденную им впервые в жизни чёрную жемчужину. Мне жаль было выпускать её из рук. Опершись спиной о камни и закрыв глаза, я долго сидела неподвижно, слушая райскую музыку, заполнившую эту чёрную нору.

И откуда только силы взялись! Я сама не заметила, как повытаскивала остальные камни, отделяющие меня от этой чудесной, мягкой, чёрной земли.

Вернувшись в камеру, я сосчитала все чёрточки на стене. Их оказалось шестьдесят три. Больше двух месяцев!

Теперь надо было попытаться привести в порядок взбудораженные чувства и мысли. Дорога к свободе стала реальностью. Сброшена наконец страшная, гнетущая тяжесть неуверенности, с которой я боролась уже остатками сил, боясь себе самой признаться в этом. И вот я пробилась сквозь проклятую стену!

Насладившись радостью, я приступила к разработке конструктивных планов. Ещё раз проверила направление и угол подкопа. Тоннель должен был идти вверх под углом — не очень большим, иначе я вылезу на поверхность земли посреди газона во дворе замка, но и не очень маленьким, иначе тоннель пройдёт под поверхностным слоем почвы вокруг всего земного шара. Моё главное орудие труда — крючок — для земляных работ оказался явно не пригоден. Пришла очередь кувшина. Разбивала я его очень осторожно, стараясь получить куски покрупнее и не думать о том, что будет, если в ходе земляных работ я натолкнусь на монолитную скалу.