Подпись «Пикпюс»

Телефонный звонок. Мегрэ снимает трубку. Он не удивлен, услышав голос Люкаса:

– Она вернулась, шеф… Нет, не на такси… Пришла пешком со стороны Амстердамской улицы.

– Обувь?

– Чистая… Почти сразу после ее возвращения старик в свой черед вышел… Совершает обычную прогулку… Я поручил постовому последить за ним, пока я звоню… Что мне делать?

Традиционная фраза Люкаса. Мегрэ дает детальные инструкции.

– Ого! Господин Блез отбыли, – отмечает комиссар, выйдя из кабины.

Он вглядывается издали в лодку перевозчика, но не обнаруживает в ней того, кого ожидал.

– Скажите, госпожа Руа, как получилось, что он не поехал через реку?

– Господин Блез? Ах, да! Когда вас позвали к телефону, уезжали на машине одни мои постояльцы.

– Его знакомые?

– Нет. Поэтому он извинился. Спросил, не подбросят ли его до Корбейля: он боится опоздать на поезд.

– Щук захватил с собой?

– Конечно. Пакет был у него под мышкой.

– Номер машины вы, разумеется, не заметили?

– Что вам взбрело в голову, господин комиссар! – вскидывается она. – Такой человек, как господин Блез!.. Я всегда с ним советуюсь насчет помещения денег. Он хорошо разбирается в биржевых операциях.

– Известен вам его парижский адрес?

– Должен быть в регистрационной книге. Минутку… Только вот я все спрашиваю себя, что вы о нем подумали?

– Ничего я не думаю, госпожа Руа. Лучше поищем… Блез… Буква Б… Блоше, Бардамон… Блез. Рантье. Улица Нотр-Дам-де-Лоретт, двадцать пять.

Г-жа Руа смеется – правда, несколько нервно.

– Не понимаю, как вы… Правильно все-таки говорят, что у полицейских мания всех подозревать.

– Позволите позвонить еще раз? Корбейль, пост железнодорожной полиции на станции…

– Нет, парижский еще не проходил… Через несколько минут… Приметы?.. Хорошо, позвоним. Париж, уголовная полиция.

– Улица Нотр-Дам-де-Лоретт, двадцать пять… Кто есть под рукой?.. Дюпре?.. Ладно, отправляйте Дюпре, только без переодеваний.

Г-жа Руа расхаживает по кухне. Вид у нее обиженный.

– Налить вам стаканчик кальвадоса?

Мегрэ ждет. Не удивляется, услышав, что на парижский поезд в Корбейле не сел никто с приметами г-на Блеза.

Через два часа, когда в «Голубке» садятся за стол и машины начинают разъезжаться, звонит Дюпре. Г-н Блез домой не вернулся.

– Мы опять останемся ночевать? – осведомляется г-жа Мегрэ. – Кровать такая узкая. Я не из-за себя, но ты же вчера глаз не сомкнул.

Подумаешь! Когда Изидор отправляется привязывать лодки клиентов, Мегрэ с непроницаемым видом встречает его у самой воды.

– Чудаки! – бросает комиссар.

– Кто?

– Да эти маньяки-рыболовы. Вы думаете, я не понял? Черт побери, кому охота выглядеть новичком? У каждого свое самолюбие. Значит, вы…

Изидор колеблется, потом, набравшись духу, подмигивает:

– Для хорошего клиента не грех и… Верно? Проигрыватель. В темноте под большими деревьями вокруг террасы танцуют всего три пары.

Телефон. Наконец-то Дюпре! Уже одиннадцать.

– Господин Блез вернулся… Что?.. Как? Как?.. Щуки?..

Нет, при нем не было щук… Что вы еще придумали, шеф? Мне остаться?.. Хорошо… Есть! Понял.

Десятки тысяч парижан возвращаются в город со вкусом деревни и пота на губах, их машины полны веток и полевых цветов.

– Алло, шеф! Это Люкас.

– Ничего… Старик вернулся в семь… Никто не выходил… Должно быть, легли спать, потому что свет выключен… Можно сдать Жанвье смену?.. Спокойной ночи, шеф! Благодарю.

Это напоминает стародавний сигнал «Туши огни!»: «Граждане, спите спокойно…»

Последний звонок – от инспектора, дежурящего на улице Коленкура:

– Ничего не замечено.

И все-таки в это погожее воскресенье что-то произошло, хотя покамест дают себя знать лишь отдаленные последствия, подобно тому, как пузырьки на поверхности воды выдают присутствие рыбы, взбаламутившей донный ил.

– Не попросить ли мне вторую комнату, чтобы у тебя была отдельная кровать и ты мог выспаться?

Встает луна. Проигрыватель стихает, и лишь под ногами какой-то парочки еще скрипит в темноте гравий.

5. Протестующий господин

В тот день Мегрэ почти стыдился своего ремесла. Время от времени, как актер, пользующийся уходом за кулисы, чтобы утереть пот, дать расслабиться лицу и мускулам, он выскакивал в соседний кабинет, где сидел не менее смущенный Люкас.

«Ничего?» – спрашивал бригадир глазами.

Ничего. Мегрэ пропускал глоток пива и, мрачный, озабоченный, чуть ли не преисполненный отвращения к себе, останавливался у распахнутого окна.

– Что она делает?

– В третий раз обратилась к служителю, требуя свидания с вами. Перед этим заявила, что желает говорить с начальником уголовной полиции.

Это, так сказать, комическая сторона дела. В два часа дня, на которые был вызван повесткой Октав Ле Клоаген, комиссар увидел из окна, как на набережной Орфевр затормозило такси. Из него вылезла тощая г-жа Ле Клоаген, но машина осталась стоять у тротуара, и Мегрэ, усмехнувшись, отдал распоряжение одному из инспекторов.

Да, начиналось это скорее как фарс.

– Вашу повестку! – с полной серьезностью потребовал служитель. – Вы господин Октав Ле Клоаген?

– Мне нужно видеть комиссара. Я все объясню…