Подпольная империя (СИ)

Конечно, врагов у Киргиза хватает, но в случае его безвременной кончины вопросы возникнут и ко мне. В общем посоветоваться надо. Очень хотелось бы закрыть эту тему.

Я выхожу из такси и подхожу к ресторану, проигрывая в голове, с чего я начну. Захожу внутрь, даю себя обыскать и двигаю к Цвету. Вон он сидит чуть в стороне от окна. С каким-то мужиком.

— Привет, — говорю я, подойдя к столу и испытываю трудно скрываемое недоумение. Напротив Цвета сидит Киргиз. Собственной персоной.

— Здорово, Бро, — говорит он с усмешкой. — Ты мне бабки принёс? Ну, давай выкладывая карты на стол.

Вообще-то не принёс…

14. Мент в штатском

Я молча сажусь за стол, не дожидаясь приглашения. Здрасьте-насте.

— Здравствуйте, товарищи, — отвечаю спокойно, но внутри заводится тревожный моторчик.

— Какие тебе тут товарищи, сука ты ментовская, — зло улыбается Киргиз.

Цвет никак не реагирует и выглядит непроницаемо.

— Где бабки, я тебя спрашиваю?

— Что-то не припомню, — хмурюсь я, — чтобы мы с тобой здесь договаривались встретиться.

— То есть, — ухмыляется он, — деньги готовы, просто с собой не принёс?

— Вообще-то не готовы, — пожимаю я плечами.

— Почему? — становится серьёзным он. — Собрать не успел?

— Может не успел, а может не решил ещё, как с тобой поступить.

— Да ты чё, — щерится Киргиз, — тебе недостаточно того, что я сказал? Тебе решение надо принять? А ты не боишься моего решения?

— А давай мнением авторитетного человека поинтересуемся. Цвет, как думаешь, если перевести на деньги, на сколько потянет спасение от мучительной и позорной смерти?

— Ты рот свой прикрой, понял? — превращается Киргиз в злобного, оскалившегося волка. — Если не хочешь удвоить свой должок.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Тогда переговорим позже.

— Говорили уже. Человек мой придёт, капусту ему отдашь. Ну, а если не отдашь, тогда уже и поговорим. Недолго только.

Сказав это, Киргиз резко поднимается из-за стола и, кивнув Цвету, выходит из зала.

Любопытно, что за всё это время Цвет не произносит ни слова. Я смотрю на него вопросительно.

— Что? — реагирует он.

— Да вот, пришёл, чтобы совета твоего спросить насчёт Киргиза, а он, я вижу, и сам у тебя советы спрашивает.

— Я советы не даю, — говорит он, пожимая плечами. — Рассказывай, чего хотел.

— Ну, ты сам видел, Киргиз меня прессует конкретно. Бабки требует. Надо бы с ним что-то порешать, да только он как бы твой человек. Поэтому у тебя и спрашиваю.

— И что ты хочешь с ним решить? Опять ментам сдашь?

— Да раскаялся уже тысячу раз, что пожалел его дважды. Надо было вальнуть его, из его же ствола, когда шанс был. Или этим сатанистам оставить, пусть бы его пикой проткнули. Не хотел грех на душу брать. Опять же, ты за него заступаешься. Брат твой. Ну, ты уйми, пожалуйста, брата своего в таком случае. Он, кстати, не особо горит братскими чувствами. Сукой ментовской тебя называет. Знаешь ты об этом?

— Что мне надо, я всё знаю, — кивает Цвет. — Сколько он хочет?

— Сорок пять. Три раза по пятнадцать. Сегодня первую пятнашку.

— А ты у него сколько подрезал?

— Пятнадцать. Взял в качестве компенсации за причинённый ущерб. Он знаешь, что…

— Я знаю, что он сделал, — перебивает меня Цвет и, чуть помолчав, добавляет, — Сегодня он меня на сходняк вызвал, говорит, короноваться будет и неплохо бы мою рекомендацию получить.

— Так он же не законник, как он может сходняк собирать?

— У нас каждый вор пока ещё может.

— А тебя там не вздрючат? За Сергача, например? Как-то странно… он случайно не на твоё место метит? Цвет одаривает меня тяжёлым взглядом и не отвечает.

— Слушай… — задумчиво произношу я. — А вот у меня есть идея. Тебе может понравиться. Я читал такую книжку, называется “Крёстный отец” и там описывалась одна интересная ситуация…

Из “Кавказской кухни” я еду на такси. Сижу сзади и, заново прокручивая разговор с Цветом, глазею в окно. Смотрю на вывески и лозунги, на спешащих людей, текущую своим чередом жизнь, и на мгновенье перестаю верить в то будущее, из которого якобы прилетел сюда.

А может, у меня просто что-что с головой, и я на самом деле Егор Брагин, а не вымышленный кем-то подполковник Добров? Нет, вряд ли… На проспекте Ленина мы долго стоим за троллейбусом, и я внимательно изучаю огромную красочную афишу. “Крупнейшее иллюзионное ревю под управлением Игоря Кио”.

Надо будет сводить Рыбкину, посмотреть, как будут распиливать ящик с помещённой в него женщиной. И… вдруг на меня накатывают воспоминания. Я… Точно, да я ведь уже видел эту красную, такую манящую и притягательную, полную загадочности афишу!

Я… у меня даже дыхание перехватывает. Ведь я был на этом ревю. Как не быть, все ребята из класса ходили, и я тоже, с мамой, как сейчас помню. Я даже вспоминаю ассистентку в сверкающем блёстками купальнике с немного рыхлыми боками.

— Извините, — обращаюсь я к водителю, — а вы можете меня на Предзаводской отвезти? Мне на улицу Павленко надо, дом тринадцать.

— Рубль сверху счётчика. Я там никого не найду на обратную дорогу, — неохотно отвечает он и что-то бормочет под нос.