Подпольная империя

— Нет, неправильно, — качаю я головой. — Мент настоящий, целый майор, между прочим. Но он сделает так, что все комсомольские вопросы получат законные ответы. И вам для этого придётся постараться.

Сеять панику, сообщая о задержании Куренкова я не хочу. Во-первых, я не знаю, задержание это или нет. Во-вторых, если задержание, то совершенно неясно за что именно. Полагаю, причин для этого гораздо больше, чем те, о которых мне известно.

Это может быть, как что-то связанное со мной, так и совсем другое. Впрочем, если взялись за него хорошенько, то на меня рано или поздно выйдут. Так что ещё непонятно, в каком русле придётся вести следствие майору Баранову. А вот мне всё-таки стоит подумать о способах эвакуации.

А Баранову, кстати, надо браться за Фрица старшего. А мне за младшего. Сделаем мир чище.

— Так что, — резюмирую я, — как говорится, работайте, братья, работайте. И ничего не бойтесь. Пока мы едины, мы непобедимы. Извините, что не предупредил и заставил переволноваться, но было бы очень подозрительно, если бы я отправился прямиком к вам после разговора с Настей Кургановой. А так всё получилось очень естественно. Не забывайте, что руководство благодарно «Прожектору» за бдительность и не собирается увиливать, а, наоборот, хочет во всём разобраться вместе со следственными органами. Но пасаран!

Не дожидаясь ответа, я выхожу за дверь, предоставляя начальству возможность выдохнуть и для снятия напряжения накатить коньячку, может быть даже французского.

— Ну что, — с тревогой спрашивает Настя, когда я захожу в комнату комитета комсомола. — Орали?

— Орали, конечно, — отвечаю я, обводя присутствующих взглядом.

Народу поднабралось прилично. Смотрят на меня с тревогой, ждут, что я им отвечу.

— Главным образом потому, что их не предупредили о вызове милиции. Впрочем, в хищения на предприятии они не верят, но Настю поминают добрым словом, типа молодец, что бдительная. Да вот только, говорят, что со всеми подозрениями нужно идти к директору, а не к майору Баранову. Как бы то ни было, милиция наш сигнал приняла и, как видите, оперативно начала отрабатывать. Настя, ты молодец. Остальные товарищи, пожалуйста, вернитесь к исполнению своих прямых обязанностей. Мы, комсомольцы, должны личным примером показывать молодёжи, как нужно трудиться на благо нашей великой родины.

Всем спасибо, все свободны, одним словом. Когда все, включая Настю, расходятся, я снимаю трубку и набираю номер Платоныча, и он отвечает. Очень хорошо.

— Дядя Юра, привет. Это Егор. Очень соскучился, надо бы поговорить, как можно скорее.

— Случилось что? — тревожится он.

— И да, и нет. С нами, к счастью, ничего не случилось, но поговорить надо.

— Ну давай после работы, — предлагает Большак. — Приходи ко мне.

— Ладно, приду.

И я прихожу. Дядя Юра очень серьёзно воспринимает известие о предположительном аресте Куренкова. И не менее серьёзно — о моём желании сделать липовые документы и приобрести частный дом где-нибудь поближе к морю.

— Времени слишком мало, — говорит он, потирая лоб. — Ну, то есть, я не знаю много или мало у нас времени, но просто сейчас будем действовать быстро, впопыхах, можем наследить и всё такое. Не знаю, может, Баранова привлечь? Не хочется, конечно, чтобы кто-то из возможных фигурантов был в курсе. Понимаешь?

— Понимаю. Не хочется…

— Ну, может, тогда ты охмуришь паспортистку? — криво усмехается он.

— Да уж, отличная идея, — соглашаюсь я, прихлёбывая кофе. — Доки действительно надо делать через того, кто с нами никак не связан. Кстати, про уехать. Мне нужно раздобыть тканей для фабрики. Хлопок, джинса и всё такое. Наша джинса, конечно, отстойная, но она нужна, по-любому. Под её прикрытием можно будет и от Марты нормальную фирменную ткань брать…

Платоныч ничего не отвечает, глубоко задумываясь.

— В Узбекистане есть знакомые производители, — наконец, говорит он. Но джинса дефицит, даже такая некачественная. Так что надо ехать и на месте договариваться. Может, тебе действительно уехать в командировку?

— Ну, я-то к производству не очень прямое отношение имею.

— А ты со снабженцем поезжай. Фонды-то у вас есть, насколько я знаю. А по комсомольской линии что-нибудь придумаешь.

— У нас, кстати, ОБХСС облаву устроили.

— Что?! Так это, наверное, звенья одной цепи, Куренков-то и с фабрикой связан.

— Нет, это всё-таки Баранов же.

Я рассказываю о ситуации, в которую попал с первых дней работы. Платоныч немного успокаивается, но всё-таки остаётся задумчивым и мрачным.

— Про доки могу у Цвета спросить, — размышляю я вслух, — но, честно говоря, не хочу, чтобы и он знал, о моём втором паспорте. Да и паспорт этот нужен настоящий, не рисованный…

Мы замолкаем и долго ничего не говорим, впадая в размышления. Мои мысли постепенно перескакивают на предстоящий визит к Ирине, и я воочию представляю, с каким энтузиазмом буду гасить волнения и неуверенность сегодняшнего дня в её горячих объятиях.

— Ну что же, пошёл я, дядя Юра, — сообщаю я. — Мне ещё к Новицкой надо.

— Вот, пусть она тебя и отправит на какое-нибудь мероприятие.

— Она меня уже в Узбекистан отправляла.