Подпольная империя

Выползаю из «буханки». ЁПРСТ… Скрюченный, переломанный, чувствую себя стариком. Осталось только начать кряхтеть при каждом шаге. А ещё и завтра целый день скакать на этой доске. Короче, будем воспитывать спартанский дух.

Контуры раскидистой чинары проступают на фоне неба, усыпанного звёздами. К дому жмутся различные пристройки, вероятно жилые. На противоположной стороне двора замечаю несколько хозяйственных строений. Пахнет овцами.

Женщина, вышедшая из дома, в свете тусклой лампы поливает нам из чайника, чтобы мы могли умыться. Две другие женщины, вернее ещё девушки, начинают выносить еду и расставлять на скатерти-самобранке, расстеленной под деревом.

— Где туалет? — спрашиваю я у Абдуллы.

— Там, — машет он рукой, показывая на глиняный скворечник, стоящий чуть поодаль.

Душно. Солнце не жарит, но земля и камни отдают накопленное тепло. Нахрена я вообще сюда попёрся, сидел бы сейчас в сибирской прохладе… Но, как говорил Фоменко, взялся за гуж, иди в душ. Двигаю в сторону туалета. Меня догоняет девушка и протягивает керосиновый фонарь.

Спасибо. Туалет типа «сортир». Местная специфика заключается в том, что вместо круглой дырки здесь в земляном полу устроена узкая щель. Меткость, судя по всему, обязательный навык. Ну что же, будем соответствовать.

Ополаскиваю руки из чайника и иду к столу. Братья по оружию уже рассаживаются, поджимая под себя ноги.

— Иди, — машет мне рукой Айгуль, — сядь рядом.

Дважды просить меня не нужно.

— Ну что, четыре спартанца и Айгуль, может, уже расскажете, куда мы путь держим?

— Пойди туда, не знаю куда, — говорит старец, сидящий с нами, и лукаво улыбается. — Принеси то, не знаю что.

Вот же, действительно, союз нерушимый. В наше время далеко не каждый знает, что такое аксакал, а вот этот аксакал из глухой деревни, пожалуйста, цитирует название русской сказки. Это, как я понимаю, хозяин дома. Он лысый, с жидкой седой бородой и, разумеется, в халате.

— Почему спартанцы? — удивляется наша предводительница.

— Потому что мы, кажется, нежданно проявляем сочувствие их системе ценностей. Полдня тряслись на жёстких скамьях, не имеем возможности помыться, а спать даже и не знаю, будем ли вообще. И они, кстати, были крайне немногословными.

— Нет, никакие вы не спартанцы, — усмехается старик и обводит рукой «поляну». — Посмотри на этот стол. Спартанцев так не кормили, а для тебя вот даже дыню нашли. Внучка специально к соседу сбегала. Кушай, дорогой гость.

Действительно, рядом с собой я замечаю блюдо с ломтями дыни. Вот бы в дорогу с собой взять.

— Помыться тоже можно будет, — продолжает улыбаться хозяин дома. — Всё можно.

Атмосфера постепенно теплеет и становится более непринуждённой. Кажется, отток крови от мозга к желудку способствует раскрепощению. Мои спутники начинают переговариваться, растрачивая былую спартанскую суровость. В такие моменты понимаешь, что человеку нужно не так много. Только, если этот человек… не я…

После ужина нас отводят в пристройку, освещённую тусклой лампой. Пол и стены здесь устланы и завешаны коврами, кругом лежат подушки. Мои предположения оправдываются, спать нам предстоит на полу. Ну что же, это не самое страшное испытание в жизни. Жарко будет, но, в любом случае, лучше, чем прошлой ночью в яме.

Перед тем, как опуститься на ковёр, я делаю растяжку. Не по полной программе, но минут пятнадцать уходит. Мои братья по оружию наблюдают с интересом, хотя никак не комментируют. Впрочем, Абдулла, со мной заговаривает.

— Ты меня сегодня подловил, — хмуро бросает он. — Я, признаюсь, не ожидал от тебя. Хочу с тобой побороться немного, не против?

— Сейчас? — удивляюсь я.

— А зачем тянуть? Хочу познакомиться с твоими способностями.

Я соглашаюсь. На удивление, он оказывается довольно ловким противником и легко справиться с ним у меня уже не получается. В бою он мне не доверяет и часто разгадывает задумки. Шахматист хренов. Один раз даже умудряется положить меня на лопатки под одобрительный гомон членов отряда.

В разгар спарринга заходит Айгуль. Дождавшись завершения боя, она удовлетворённо хмыкает:

— А ты ничего, Егор. Не зря, всё-таки, мы тебя взяли.

Махмуд-Абдулла смотрит на меня не то, чтобы потеплевшими глазами, но, по крайней мере, уже не как на ошмёток глины, налипший на сапог.

— Иди за мной, — делает мне знак Айгюль и выходит из пристройки.

Во дворе уже никого. Ворота закрыты, наша «буханочка» отдыхает, готовясь к новому броску.

— Вон та избушка, — показывает атаманша, — помывочная. Там стоит фляга с водой. Вода из арыка, пить не рекомендую, но, если хочешь освежиться, можешь туда заглянуть. Но только после меня, понял? Так что жди, заодно охраняй.

Кивнув, она поворачивается и идёт буквально в баню. Я же остаюсь на месте, наблюдая, как колышутся её бёдра, затянутые в тугой хлопок короткой юбки. Красотка… И почему на моём пути так много искушений?

Подождав, пока она скроется за дверью и досчитав до трёхсот, я иду к ней.

— Не сомневалась, — говорит она со смехом, — что ты придёшь. Молодой, дерзкий, не признающий авторитетов. Это так мне тебя охарактеризовали.