Подпольный Баку

- Скажу откровенно, - продолжал Михайловский, ваша госпожа была неспособной и довольно ленивой ученицей, когда дело касалось уроков. Не помню, чтобы она хоть один экзамен сдала без осложнений. Разумеется, в конечном счете она всегда получала неплохие отметки, но все это делалось благодаря деньгам. Впрочем, и ее красота также способствовала смягчению сердец экзаменаторов. И сестра Соны, и родители из кожи лезли вон, лишь бы младшая дочь в семье успешно окончила гимназию. Мы с Кутилевским тоже приложили к этому немало усилий. И все же, несмотря на все старания родных, Сона продолжала оставаться равнодушной к занятиям, проявляла леность и просто не хотела учиться. Единственно, что всегда ее влекло, это писать письма в Дербент, своему возлюбленному. Случалось, она отправляла ему в день по три-четыре письма. Помимо этого, она почти ежедневно посылала в Дербент пакет с фотокарточками, на которых была изображена в самых различных позах. Я и Кутилевский, не желая портить отношений с Соной, скрывали от старшей сестры истинное положение дел с учебой. Господи, мы просто устали лгать! Сона видела все это и платила нам за наше отношение к ней искренней дружбой и любовью. Со мной она была особенно дружна, часто делилась своими сердечными переживаниями, о которых, я это точно знал, она не говорила никому другому. Мне было известно положение ее отца, банкрота, разорившегося человека. Тем не менее, в сумочке Соны всегда были деньги, случалось даже сотни рублей, а то и больше. Девушка не знала цены деньгам, не придерживалась никакой меры в расходах, покупала втридорога не нужные ей вещи и безделушки. Я недоумевал, видя у нее постоянно пачки денег. Как выяснилось в дальнейшем, эти деньги "на расходы" были следствием чрезмерной щедрости влюбленного Гаджи. Однажды под вечер я получил приглашение от Гаджи на чашку чая. Ровно в семь вечера я пришел в его дом. Слуги пропустили меня без промедления, так как в руках у меня была записка от хозяина. Поднявшись наверх, я подождал в гостиной. Вышел личный слуга Гаджи и, увидев меня, пошел доложить. Через минуту он вернулся и сказал, что Гаджи ждет меня в своем кабинете. В гостях у Гаджи были владелец газеты "Каспий" и знаменитый в Баку пароходо-владелец Расулов. Гаджи приветливо встретил меня. "Добро пожаловать, господин Михайловский, - сказал он, очень рад видеть вас! Присаживайтесь, дорогой учитель, я должен обстоятельно поговорить с вами по делу, которое представляет для меня исключительную важность". Этими словами Гаджи как бы давал понять присутствующим, чтобы они оставили нас вдвоем. Гости, поняв намек, попрощались и вышли. Гаджи вызвал слугу и приказал ему не впускать в кабинет никого, за исключением служанки, которая по звонку должна приносить нам чай. Не теряя времени, Гаджи заговорил о своем деле: "Я пригласил вас к себе, господин Михайловский, чтобы получить от вас кое-какие сведения о сестре моей невестки. Вы понимаете, я говорю о юной Соне". "Я к вашим услугам, - ответил я. - Готов рассказать о девушке все, что мне известно". "Как идут занятия у Соны?" "Не буду скрывать от вас, господин Гаджи, у Соны нет никакой склонности к прилежанию". "Почему же? В чем причина?" "Во-первых, Сона слишком юна и не испытывает недостатка в деньгах. Зачем ей учиться? У нее нет к этому никакого побудительного стимула. Многие люди стремятся получить образование и приобрести ту или иную профессию потому, что вынуждены думать о своем будущем. Перед каждым человеком рано или поздно возникает проблема изыскания средств к существованию. У Соны же будущее, думаю, обеспечено. Из многолетнего опыта мне известно, что большинство молодых людей из зажиточных семей не проявляет рвения к учебе по этой именно причине. Кроме того, как я полагаю, есть еще одна причина нерадивости Соны в занятиях - ее преждевременное обручение. Педагогами давно замечено, что ранняя любовь является существенной помехой в учебе девушек". "Интересно, как проходит день у Соны? Чем она занята? Что у нее в голове?" "Девушка ежедневно получает письма от своего жениха, читает и перечитывает их и тут же строчит ответы. Затем разглядывает фотокарточки, полученные от молодого человека, любуется ими. Потом к Соне приходит фотограф и снимает ее в самых различных позах. Убежден, комната ее жениха заставлена портретами Соны". "Значит, она сильно любит своего жениха?" "До безумия". "Впрочем, это мне самому известно. Сейчас я думаю о том, принесет ли мне пользу та откровенность, с какой я хочу поделиться с вами своими мыслями и планами". "Постараюсь, господин Гаджи, сделать все, что от меня зависит. Мне кажется, вам известно, с какой искренностью и уважением я отношусь к вам. Я буду счастлив выполнить любое ваше приказание". Гаджи задумался. Чувствовалось, что ему трудно быть со мной в полной мере откровенным. Начал он издалека: "Господин Михайловский, надо перевоспитать девушку. Для вас, педагогов, это дело привычное. Вы призваны переделывать характеры молодых людей".