Подпольный турнир!

Пока спускаемся обратно, на первый этаж, проталкиваюсь к Акихико. Его со всех сторон, плотным кольцом окружают малолетние воздыхательницы, поэтому мне приходится применить физическую силу, чтобы оказаться поближе к этому подневольному ловеласу.

— Как самочувствие?

— Голова побаливает, а так всё путём, — отвечает потомок великого кенсея, после чего понижает голос. — Надо всё обсудить.

Не нужно обладать выдающейся сообразительностью, чтобы понять, о чём он толкует. Гибель Ли Джун Со не только лишила нас возможности присосаться к денежному потоку со стороны якудза, но и сильно повлияет на расстановку сил в нашем районе. А если учесть, что помимо него из игры выбыл ещё один серьёзный игрок, в лице Кэимэя, то вскоре в Тайто воцарится хаос. А значит, нам — Онибаку сами ками велели половить рыбку в мутной воде. И думаю, эта нехитрая мысль пришла не только в мою светлую голову.

— Берём спортивные вещи и по очереди в автобус, — командует Кобаяси-сэнсэй, после того как мы спускаемся на первый этаж и оказываемся перед стройными рядами личных шкафчиков.

Спустя пару минут суеты и толкотни, заполучив в качестве добычи школьную форму, мы всей гурьбой несёмся к автобусу. Даже дисциплинированным японским детишкам хочется заполучить места получше. Желательно на передних сиденьях, дабы не укачало, а ещё лучше у окна, чтобы было на что попялиться во время поездки. И их в принципе можно понять, ни тебе портативных игровых приставок, ни телефонов с интернетом, ни прочих благ цивилизации. Бедолагам за радость и в окно поглазеть. Вот только понять-то я их понимаю, но мы с ними в одной лодке, поэтому я с лёгкостью огибаю толпу и первым оказываюсь около водителя.

Усатый дядька быстро сверяется со списком и пускает меня внутрь.

“Самые козырные места за мной, утритесь маленькие нацисты” — вслед несутся обидные проклятия, но мне плевать, я уже пристраиваю свой зад на сиденье у окна.

Спустя пару минут, по правую руку от меня усаживается Акихико. Представитель легендарной фамилии счёл ниже своего достоинства соревноваться с челядью, поэтому в автобус забрался в числе последних. А вот Раттана подобной чванливостью не страдает, поэтому заскочила в автобус следом за мной и сейчас вольготно почивает на сиденье прямо за нами, тоже у окна. Причём делает это в гордом одиночестве, маленькие расисты ни в какую не хотят парковать свои узкоглазые задницы рядом с противной гайдзинкой.

— Слушай, а куда мы вообще едем?

— В Осаку, — отвечает мне Акихико.

— Чего?! Туда пилить пять часов, — я же с голода подохну, пока мы туда доедем.

— А чё ты мне своё возмущение высказываешь? Все претензии к плешивому, — переводит стрелки Миямото и тут же меня успокаивает. — И не пять, а чуть больше трёх. Поедем на поезде, а автобус — это так, чтобы до станции добраться.

— Ясно, — с облегчением выдыхаю и тут же задаю следующий вопрос. — А куда именно?

— Нэдзуми, не тупи, нам ведь сказали взять спортивную форму, сам, как думаешь?

Да никак я не думаю, тоже мне нашёл японоведа. Одна надежда на Тон-тона.

Покопавшись в памяти почившего хикикомори, нахожу всего два подходящих варианта, где может пригодиться спортивная форма. Развлекательный парк Осаки — местный аналог Диснейленда и тропы Кумано-кодо — сетка паломнических троп, которая расположена на полуострове Кии. Она ведёт к «Трём священным горам Кумано», синтоистским святилищам Кумано-Хаятама-тайся, Кумано-Хонгу-тайся и Кумано-Нати-тайся. Ох, чует моё сердце, что везут нас не в Диснейленд. Ну и ладно, прогулка на свежем воздухе и осмотр синтоистских святынь всё равно выглядит на порядок лучше, чем две математики подряд.

Как и говорил Акихико, водитель автобуса высаживает нас на ближайшей станции и уже оттуда, на скоростном поезде мы отправляемся в саму Осаку.

К счастью, во время пути я успеваю не только хорошенько перекусить, но и как следует вздремнуть. Просыпаюсь перед самым прибытием и то только потому, что меня безжалостно расталкивает Миямото.

Покинув поезд, мы всей толпой отправляемся на остановку, где снова грузимся в автобус. На этот раз прорваться без очереди не удаётся. Кобаяси бдит. Плешивый сенсей трепетно следит за порядком. Видимо, не хочет, чтобы принимающая сторона потом пожаловалась куда следует.

Пока едем по Осаке, подмечаю тревожные детали. По торговой столице, словно тайфун прошёлся. То тут, то там я натыкаюсь на битые витрины многочисленных закусочных и торговых павильонов. Причём стеклопакеты разбиты избирательно, а не повсеместно, а значит, дело не в скверных погодных условиях. Здесь явно постарались какие-то вандалы. Странно, Осака никогда не славилась высоким уровнем преступности.

Не знаю, что здесь произошло, но, кажется, я догадываюсь, почему их фестиваль был перенесён к нам, в Токио.

Сквозь приоткрытый люк автобуса доносится знакомый рёв мотора и мимо пролетает самая настоящая молния. Даже я со своей феноменальной реакцией с трудом различаю спешащего по своим делам мотоциклиста. Взгляд успевает зацепиться лишь за спину лихача, точнее за крупную надпись на его трепещущем плаще. Белые кандзи на чёрном фоне гласят…