Подпорченное яблоко

Грузовик изменил направление, и золотистая ниточка света переместилась на щеку Джины, отсекая уголок очков в фиолетовой оправе и освещая глаз с одной стороны. Как будто смотришь сквозь кусочек янтаря. К сожалению, он не видел ее брови, поэтому глаз оставался безжизненным, в нем не было выражения. Дуется она? Сердится? Боится? Что, по ее мнению, собирался сделать с ней Беллз? Если бы она боялась, то сказала бы об этом. Даже если она ненавидит Тоцци, она сказала бы что-нибудь, так ведь? Правда, она упряма, скорее умрет, чем покажет свои истинные чувства, откроет, что она такой же человек, как и все остальные. А еще ругают мужчин.

Внутри грузовика становилось все холоднее. Как в подвале. Джина, должно быть, совсем замерзла.

— Дать тебе мое пальто? — спросил Тоцци.

Она ответила не сразу:

— Как ты его снимешь? Забыл про наручники? — В голосе ее был сарказм.

— Надень его наизнанку. Я протащу его через наручники.

— Не надо.

Ее односложный ответ заставил его вспомнить Гиббонса. Это его манера говорить. Вернее, была его манера. Трудно думать о Гиббонсе в прошедшем времени...

— Я передумала, — донесся из темноты голос Джины.

— Насчет чего?

— Насчет пальто. Я замерзла. — Она произнесла это в точности как Гиббонс. Ее слова прозвучали так, будто он был виноват в том, что она замерзла.

— Сядь, я передам его тебе.

Оба они сели, и Тоцци выбрался из пальто, вывернул его наизнанку и передал Джине через руку. Она ухватила его за запястье, и от ее прикосновения он ощутил легкий трепет. Тут он сообразил, что она просто пытается стянуть пальто с его руки. Когда она, изворачиваясь и ерзая, натягивала вывернутое наизнанку пальто, в полоске света блеснула, словно королевская мантия, шелковистая синяя подкладка.

— Как только согреюсь, верну.

— Все в порядке. Не снимай. На мне спортивная куртка.

Молчание. Даже не скажет спасибо.

Через какое-то мгновение из темноты снова раздался ее голос:

— Кто тот парень, в универмаге?

— Тот, которого убил Беллз? — Он знал, что она говорит о Гиббонсе, но все-таки спросил.

— Да, тот.

Тоцци ответил не сразу:

— Он был моим напарником. Его зовут Гиббонс.

— Напарником? Я думала, твой напарник — мой брат.

— Моим напарником из ФБР. Я тоже агент ФБР.

Она повернулась к нему лицом, но он не знал, как она реагирует на его слова. Он видел лишь полоску ее волос, сияющую в лучике света. Может, она и не удивилась. Может, и сама догадалась об этом. Может, даже относится к этому с пониманием.

— Гиббонс был хорошим человеком. Мы вместе много лет, он и я... участвовали во многих операциях.

— Так ты тайный агент... Ты пытался заложить моего брата. — В ее обвиняющем тоне было презрение. На Гиббонса ей наплевать.

— Живчик не главная цель. На самом деле твой брат помогал нам. Мы завербовали его.

— Как это?

— Он работал на нас. Мы знали, что он имеет дело с некоторыми людьми, связанными с организованной преступностью, которые нас интересуют.

— Кто эти люди?

Он не ответил.

— Кто?

—Беллз. Будда Станционе. — Тоцци не стал бы называть имена, но в нынешней ситуации они были очевидны. — Твой брат согласился ввести меня в организацию в обмен на то, что с него будут сняты обвинения и предоставлена защита как свидетелю.

— Защита как свидетелю? Мы его больше не увидим. Моя мама этого не переживет! — В ее голосе звучала искренняя тревога.

— Члены семьи смогут навещать его. Так делается сплошь и рядом. Если твоя мать захочет, она может уехать с ним. Это можно устроить.

— Наверняка это убьет ее.

Словно туман, в темноту кузова снова просочилась тишина. Грузовик резко свернул, и Тоцци покатился назад. Джина тоже было покатилась, но ей удалось остановиться, ухватившись рукой за бедро Тоцци. Она сразу же отдернула руку. Полоска света освещала теперь его, пересекая грудь.

— Извини, — пробормотала она.

— Ничего страшного. — Он слышал ее дыхание. Ее лицо было теперь совсем рядом. — Можно задать тебе вопрос?

— Какой?

Он не знал, как лучше сформулировать.

— Ты... Почему Беллз так ревнует? Тебя я имею в виду.

— Он сумасшедший.

— Это я знаю. Но почему он так ревнует? Между вами... — Конец предложения повис в воздухе. Он надеялся, что ему не придется заканчивать его.

— Между нами — что?

— Ну, ты знаешь. Связь. Роман.

Грузовик снова свернул, но не так резко. Они оба сумели удержаться и не упасть. Свет переместился на ее лицо. Теперь он видел ее рот. У нее был очень чувственный рот. Раньше он этого по-настоящему не замечал. Губы пухлые, словно созданы для французской любви.

— Ну так что же? У тебя с ним что-то было?

— Ты задаешь идиотские вопросы. — Верхняя губа приподнялась в раздражении.

— Это не идиотский вопрос. Парень взбесился в универмаге, уложил охранника, похитил двоих и застрелил еще одного, и все потому, что хотел подарить тебе идиотский браслет, но вместо этого обнаружил, что ты беседуешь со мной. Я бы сказал, это очень серьезные чувства. Выглядит так, будто между вами определенно что-то есть.

— Ну так ты ошибаешься.

Тоцци почувствовал, как в лицо ему бросилась кровь.

— Нет, не ошибаюсь. Ты врешь.