Подросток Ашим

С Михайловым уже и раньше были проблемы. Но Прокопьев-то, лицейский вундеркинд, живёт в своих задачах — к иным из них и ей самой не подступиться. Он первое время подходил к ней с тетрадкой, когда у него сходу не получалось. «А теперь и не подходит, понял, что я не советчица, — вздыхает учительница. — Я их по программе веду, а ему что — наша программа? Сам, всё сам… Вот и учился бы, если тебе это даётся легко… Так нет же, если ты мальчишкой родился — не вырастешь, ни с кем не подравшись».

Мама Прокопьева вчера звонила Галине Николаевне, доказывала:

— Нам с вами не обязательно вмешиваться во всё подряд! Разве у вас в этом возрасте не было никаких секретов? Давайте позволим им уладить всё самим!

А классная и ответить ничего не могла кроме бессвязного: «Я же обязана… Там мама скандальная у этого мальчика, вы же сами знаете… Ах, да, вы не ходите к нам на собрания…»

«Я не могу никак, — оправдывалась Мишина мама, — у меня работа, срочный заказ, и младшая дочь болеет… Но я же и так в курсе! Вы подумайте! Не надо мальчишек обсуждать…»

Она так уговаривала её, что и телефон сделался горячим.

«Наивная! — думает Галина Николаевна. — Вот сказала: «Не надо обсуждать»! А надо было подраться именно в лицее? Да так, чтобы увидела дежурная химичка, которая, конечно, не забудет сообщить обо всём завучу, директору! А если ты её попросишь её промолчать — она и это упомянет. Так что хочешь не хочешь — разбирайся, с чего всё началось, и кто кому что сказал и кто куда кого после ударил. Говорят, Мишка, администратор сайта, удалил с форума какие-то Лёшины данные. Но он же не с бухты барахты их удалил! Значит, беги, выясняй, почему — куда денешься? Может, и перекусить тебе за этот урок не удастся».

Мишка с ней рядом так остро чувствовал её раздражение, что у него у самого засосало в желудке.

— Вот он. Садись сюда, — сказала химичка, приподнимаясь со своего стула.

Рядом с ней было место. Мишка не сразу сообразил, что она говорит Хиче. И когда тот сел рядом с Марией Андреевной, она чуть заметно погладила его по спине, только дотронулась, ободрила. И вслух спросила:

— Ты как сегодня?

Хича промычал что-то и потупился. Ему неловко было оказаться в центре внимания трёх учительниц.

— Лёша так плакал вчера, — точно извиняясь, сказала химичка двум остальным. — Я думала, у меня сердце не выдержит.

Классная и Алла Глебовна подчёркнуто внимательно смотрели на неё.

— Он вчера просто бился в истерике, после того, что произошло, — продолжала Мария Андреевна, не глядя на Мишку, точно его здесь и не было. — И я понимаю Лёшу. Его не сразу приняли в классе…

Тут Мишка от неожиданности усмехнулся. Его как будто сразу приняли!

— Смотрите, он ещё и смеётся! — всплеснула руками химичка.

И классная, точно спохватившись, спросила:

— Прокопьев, тебе смешно?

Мишка в удивлении смотрел то на Хича, то на взрослых. Оказывается, можно рассказать, что тебя в классе не принимают. Можно пожаловаться. И тогда взрослые вызовут кого-нибудь в учительскую и станут ругать, а вокруг тебя будут суетиться: ах, мальчика в классе не принимают!

Мишка пытался представить, что так, как вокруг Хича, суетятся вокруг него, но ему не представлялось.

— Прокопьев, о чём ты думаешь? — спрашивает классная.

Он пугается, смотрит на неё. Как хорошо было про учёбу с ней говорить. Она не всегда могла ответить на его его вопросы. Но у неё никогла не делалось такое злое лицо, как сейчас.

— Тебя спросили, — напоминает ему химичка.

— Что спросили? — не понимает он.

— Что спросили? — повторяет химичка и растерянно смотрит на классную и на учительницу информатики.

— Можешь ли ты восстановить… — начинает Галина Николаевна, не видя, что Алла Глебовна качает головой. Она-то уже понимает, что нет.

— Да, восстановить! — вскидывается Мария Андреевна и поворачивается к Алле Глебовне: — Знаете, там были письма от девочки!

И Мишка чувствует облегчение. Ничего они уже не сделают, пусть хоть кричат на него целый урок. Понятно, мама сделала глупость, что стала писать Хиче. Сама же сказала: «Ему было плохо. И я писала ему о нём». А это значит, что он ныл, а она успокаивала его. Мишка смотрит на Лёшу Михайлова и морщится. Нашла кого утешать… Но он, Мишка, уже всё исправил, теперь всё хорошо.

Алле Глебовне кажется, что он улыбается.

— Мы… — говорит она, — мы заберём у тебя пароль. Если ты хозяйничаешь на лицейском сайте, как у себя дома, и удаляешь своих товарищей, которые тебе чем-то не нравятся… Думаешь, если ты работаешь на сайте, то тебе можно… Мы с ребятами поменяем пароль, и ты его знать не будешь.

Этого он не ожидал.

— Как — пароль заберёте? — спрашивает он.

Писать новости под руководством Аллы Глебовны было совсем не интересно. И он не оставался вместе со всеми после уроков. Но теперь ему становится бесконечно жаль сайта, и форума, и своей работы. Вот, значит, как? Ему очень хочется, чтобы всё поскорей кончилось. Только бы слёзы сейчас не выкатились, пока он здесь.

Алла Глебовна наклоняется и заглядывает в его лицо снизу.