Подросток Савенко

Даже если бы и не было опасно, на эту операцию требуется несколько дней, с горечью думает Эди. К тому же Плотников и компания просили сдать деньги, а являться к ним в бабочке, под руку со Светкой в ее кринолинах, с авоськами, нагруженными бутылками, глупо. Да и все равно, что попусту мечтать, думает Эди, и бутылки достать невозможно.

18

Эди хочется уйти, но по мещанским правилам пролетарской Салтовки он должен еще просидеть у Вовки «для приличия» хотя бы с полчаса. Чтоб Вовка не обиделся.

Эди кажется, что Вовка не может обидеться, что Вовке все глубоко безразлично. А может, Эди ошибается. Лицо у Вовки, по крайней мере, вяло-безразличное. И серое. Темно-русые мягкие и редкие волосы Вовки распадаются посередине на ненужный пробор. Не такой, как у Эди-бэби, а неряшливый, самообразовавшийся. Губы у Вовки розовато-запекшиеся в корочку, неприятные губы. Недаром Борька Чурилов терпеть не может Вовку. Борька говорит, что Вовка оказывает на ребят плохое влияние, что он слизняк и подлец и когда-нибудь попадет в тюрьму за то, что спит с несовершеннолетними девочками, за то, что он развратник. Вовка напаивает девочек и насилует, говорит Борька, а если девочки не дают ему, он бьет их кулаком по печени, и они теряют силы на пару минут. За пару минут Вовка успевает снять с жертвы трусы и начинает ебать жертву.

Однажды Борька даже пригрозил Золотареву, что набьет ему морду, если тот не перестанет сбивать с дороги Витьку Головашова, который может стать очень хорошим борцом, если не будет пить. Витька часто заходит к Вовке и у него напивается.

Вовка, в свою очередь, ненавидит Борьку и называет его дрочилой. То есть Вовка подразумевает, что Борька онанист. И сектантом он его тоже называет. Разумеется, называет за глаза, потому что железное тело Борьки не оставляет сомнения в его возможности сделать Золотарева калекой на всю жизнь, хотя Борька Чурилов миролюбивая личность.

Звонок в дверь оповещает о прибытии гостя или гостей.

— Кто ты? — спрашивает Вовка в трубку, плюхнувшись на диван.

— Ольга! — шипит трубка. — И Мушка со мной.

У Ольги и Мушки Вовка не спрашивает о бутылке. «Нажми кнопку», — говорит Вовка. Через некоторое время в дверь вваливаются две девочки. Мушку Эди не раз видал и еще больше о ней слышал, хотя они и незнакомы. Да и кто о ней не слышал? Мушка — блядь салтовских летописей. Ивановские ребята, включая толстенького Витьку Фоменко, даже его, ебли ее несколько раз «хором» — то есть выстроившись в очередь. Чтобы добиться этого, нужно вылить в Мушку поллитру водки, и тогда она охотно раздевается и раздвигает ноги сама, говорят ребята. Ольга — большая, выше Эди, девушка из его школы, но классом старше. У Ольги белое, грустное лицо, ребята считают ее красивой, но не Эди.

Мушка в мужской кепке, из-под которой выбиваются выжженные перекисью до песочной желтости волосы. На ней черное, наверное мужское тоже, драповое пальто едва не до полу. На ногах — «шпильки» на металлическом каблуке. Мушкины шпильки надеты на белые носки, доходящие ей до лодыжек. Выше, несмотря на ноябрь, — голые ноги. У Мушки, думает Эди, довольно миленькая рожа, хотя и точно блядская, но миленькая. Мушка, сняв пальто, остается в черном бархатном платье с открытыми плечами. Платье стянуто в талии белым пластиковым ремешком, а на шее у Мушки белые бусы. Очевидно, она нарочито оделась в черно-белом стиле, думает Эди. Смешно только.

— Здравствуйте, чуваки! — возглашает развязная Мушка. Галантный Гришка давно встал и крутится вокруг девочек.

— О, вы же знаете, Мушка, я ваш давнишний поклонник! — говорит галантный Гришка хриплым голосом вырожденца и на «вы». Так, наверное, обращается к дамам его дядя — экс-президент Сабурки. Гришке явно нравится Мушка.

Эди ловит себя на том, что он тоже обращает все свое внимание на блядь Мушку и едва заметил хмурую и красивую Ольгу, затянутую в шерстяное темно-зеленое платье. Наверное, потому, что Мушка веселая, думает Эди.

Мушка наконец снимает свою мужскую кепку, и ее выжженная челка падает ей на лоб. Исчезнувший в кухню Вовка возвращается с новой бутылкой водки и уже не с тарелкой, а с целым пластиковым подносом, уставленным закусками.

Поднос Вовка определенно спиздил в милицейской столовой, мимоходом констатирует Эди. Эди-бэби успевает заметить также, что Вовка переоделся, снял домашние тапочки и надел черные туфли на каблуке.

— Сейчас я мамашу мобилизовал, она сделает горячую закусочку. А пока закусим, чем бог послал, — объявляет заметно оживившийся Вовка.

Очень заметно оживившийся. Куда девались его вялость и сонность. Вовка наполняет стаканы водкой в очередной раз, но уже не с монстровидным равнодушием, а улыбаясь, как гостеприимный, радующийся своим гостям хозяин.

Гришка вскакивает со стула и, встав в позу гусарского поручика, даже щелкнув каблуками при этом, открывает рот:

— Позвольте мне выпить за наших прекрасных дам! — выпаливает Гришка на удивление звонко.