Подруга дочери. Заключение

И заканчивает грозно, прикусывая зубами мочку уже ощутимо:

– Если, конечно, он не будет распространяться на всех взрослых мужчин в твоем окружении!

– Мама вот клялась, что в жизни мне удается хорошо лишь одно. Соблазнять взрослых, но… Беда в том… Правда в том, что теперь мне нужен только ты, Филипп, – не глядя на него и даже зажмурившись, призналась я.

Конечно же, он молчит. У него-то нет анальной пробки в заднем проходе!

Надо признаться, допрос с пристрастием с затычкой в заднице – штука неплохая. Надо будет посоветовать подобный метод нашим спецслужбам, срабатывает на раз. Не захочешь, а признаешься во всем.

Плохо только, что мой голос вновь отвратительно дрогнул. Нужна ли ему эта правда? О том, что его фетиш – молодые девчонки, я уже поняла. Ощутила когда-то его всей своей кожей. Ощутила то, что его тянет ко мне так же, как и меня тянуло к нему. И тянет до сих пор. Но о том, что я у него буду одна, он никогда не говорил. Не обещал. Может, у него и теперь есть подружка на стороне, а то и не одна. Неожиданно от этой мысли у меня кровь приливает к голове.

Филипп говорит ровно, продолжая касаться своими губами моей шеи:

– Продолжай. Что было дальше?

– Парней было много. Рассказать про всех, что ли?

Он толкает меня под ребра.

– О-о! Как бы то ни было, школу я закончила неплохо, даже очень неплохо. А что дальше? Я пошла в колледж, больше чтобы убежать от мамы и от своих собственных проблем. Ни парней, ни проблем. Вот и вся моя жизнь. Филипп, я не такая плохая, как про меня думает моя мать… твою же мать!!!

Говорить о себе даже такую малость оказалось мучительно трудно. Я захлебываюсь словами, забывая о прошлом. Я забываю обо всем, когда его руки вновь и вновь шлепают меня по заднице, обхватывают ее, поводят влево и вправо, вверх и вниз. Мои ягодицы трутся друг о дружку, а я теряю дыхание.

Как горячо! Где кислород? Кто, к чертям, украл весь кислород? Рядом только Филипп, а я словно под водой, и вдохнуть могу, лишь прижимаясь к нему.

Ну вот, мы, вообще-то, вместе и еще не расстались, а я уже думаю о том, как мне придется жить без него. Знал бы, посмеялся.

Его губы вновь захватывают мои, и мы опять погружаемся под воду. Так, главное теперь, не забыть, что я под водой и не вдохнуть воду вместо воздуха! Не паниковать и не показать собственного страха.

Руки Филиппа мнут мою задницу еще сильнее, чертова анальная пробка шевелится, задевает какое-то невероятно чувствительное место, еще и еще, и мне это неожиданно нравится.

Да там просто дофигища чувствительных мест, и как я не замечала?

Еще бы, кому бы не понравилось, когда перед глазами внезапно вспыхивают искры. Просто фейерверк какой-то родом из попы.

– Мне нравится, где ты оказалась сейчас, моя девочка, – говорит он уже над водой.

Филипп еще раз целует меня в губы, на этот раз мягко, и я растекаюсь от его неожиданной нежности. Потом отодвигается, гипнотизирует своим взглядом.

– Я тоже, – рвано отвечаю я, еле выговаривая слова. – И даже то, что оказалось во мне, мне тоже нравится.

– О, моя испорченная девчонка!

Я выдыхаю. Я понятия не имею, что нас ждет в будущем или чем это закончится, я лишь не хочу, чтобы все закончилось слишком быстро.  Я ведь и сама не думала, не ожидала, что настолько втрескаюсь в него за столь краткое время. Что Филипп станет для меня тем, с кем хочется не только засыпать, но и просыпаться.

– Ты все же напряжена, Кира. Что случилось? Ты боишься воды?

Надо же, заметил. Он порой слишком внимательный.

– Я не боюсь воды, я люблю воду. Я только…

– Что?! Говори уже.

– Я боюсь нырять под воду.

Ну вот, призналась в собственной глупости. О, боже мой!

– Кира, обними меня.

Я покорно выполняю то, о чем он просит.

– Поцелуй меня и задержи дыхание.

О, мне уже страшно! Но я делаю так, как он велит.

Филипп отпускает бортик, и мы медленно погружаемся на дно бассейна. Я с вытаращенными глазами рассматриваю венецианскую мозаику, каких-то гигантских рыб, а потом мои глаза закрываются от его поцелуя. Мы уже на поверхности, и весь привычный ужас куда-то пропадает.

– Уже не так страшно? – спрашивает меня Филипп, вновь прижимая к стене.

Я наощупь нахожу тот же карниз, на котором уже стояла.

– С тобой нигде не страшно. Можешь работать, избавляя женщин от комплексов.

Хочется знать о нем все, и я, скрывая свои чувства, спрашиваю хотя бы мелочь. Пока он, возможно, готов поделиться тоже.

– Расскажешь мне что-нибудь о себе?

– О моей хорошей послушной девочке с большими глазами мы узнали немного, совсем немного. А теперь что? Ты хочешь послушать историю о большом злом волке?

Еще один поцелуй, почему-то в висок.

– Волк – потому что ты хочешь съесть меня? – улыбаюсь я, возвращаясь в настоящее, но Филипп серьезен.

– Бывает, что и хочу. Обо мне-е-е… – он проводит пальцами по моим губам, и я молюсь, чтобы это длилось вечно. – Родителей не помню, они погибли, когда я был совсем маленьким. Меня воспитывала бабушка, в строгости. Она старалась сделать из меня совершенно идеального мальчика. Получилось так себе. Что до супружества… Лиза говорила тебе хоть что-нибудь о своей матери?

Я мотаю головой, боясь спугнуть его.