Подруга мента

До обеда я свою комнату не покидала, читала. Оказывается, книги мне заменил телевизор, а я и не заметила. Ладно, здесь оторвусь. Не спускаться же в холл к общему для всех экрану. Мама мне рассказывала, что ее посиделки такого рода не смущают. Она помнит, как собирались у друзей, первыми приобретших ящик, наслаждаться фигурным катанием.

— Тебе дико?

— Отнюдь. Мы так же к видеомагнитофону подтягивались.

— Есть точки соприкосновения у поколений, — заключила мама и приникла к зеркалу в тщательных поисках морщин.

Вечером Вик встретит их в аэропорту. Что, собственно, я делаю в санатории? Разбираюсь, кто и зачем приехал? Но в горизонтальном положении с романом на подушке это вряд ли удастся. Не хочу в разведку. Позже. После. Потом.

Обедали мы в прежнем составе.

— Ты права, Полина, бабенки вцепились в стулья возле мужичка намертво, — признал свое поражение Паша.

— Разве мы с Полей нарушаем ваше пищеварение? — ломанулась в кокетство принарядившаяся Инна.

— Нет, как можно, — покорился Паша с видом «была не была».

Всем четверым подали одинаковые блюда, что делало размашистый реверанс нашему здоровью. Обещанного врачом ресторана не получилось, но если употреблять произведения здешней поварихи осторожно и по чуть-чуть, то надежда на жизнь сохранялась. Впрочем, дурью маялась только я, остальные уминали за обе щеки. Приятель моей юности, учась в МИМО, имел завидную летнюю практику — переводил на международном конгрессе. За десять дней работы он и его сокурсники безобразно растолстели.

— Вы там из принципа обжираетесь, псевдоаристократы? — допытывалась я.

— Именно. Вылизываем посуду, чтобы официантам не доставалось. Видела бы ты их ряхи!

Против здешних официанток я камня за пазухой не держала, но гуляш предпочла бы скормить Валере. Только как это воспримут остальные?

— Мы со вчерашнего дня привыкли перераспределять кухонные блага, не удивляйтесь, — сказала я и метнула Крайневу второе.

Паша завистливо вздохнул. Инна наклонилась ко мне: «Потрясающе задумано. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок». Валерий замялся, но сосед его выручил:

— Ешь. Не ты, так эти жирнозадые по домам растащат.

Все дающие чаевые недолюбливают берущих, даже теоретически берущих. Поветрие.

— Чем ты сейчас займешься? — бесповоротно расположилась ко мне Инна.

— Сном, — отрезала я. — Хронически не высыпаюсь. Наверное, через недельку пройдет. Надремлюсь за все одиннадцать месяцев без отпуска.

— А мы с мужиками пульку распишем, — сообщил Паша.

— Поль, ты спи, а я у тебя тихонечко посижу, можно? — заканючила Инна. — Со мной в комнате две такие вредные бабули обитают.

Лучше смерть.

— Ребята уже отчитываются перед нами про преферанс, а ты ушами хлопаешь. Иди с ними до своей комнаты, не упускай случая, — влепила я ей шепотком по мозгам.

Подлым шепотком, но как иначе от нее отбрыкаться?

— Я буду вязать, решено, — воскликнула Инна. — Я неплохо этим подрабатываю. Наша трикотажка открылась недавно, а клиенток уже полно.

— «Снежинка»? — дернул меня черт за язык.

— Мы встречались? — просияла Инна.

Нет, труженица. У меня в машинку вставлена бумага с рекламой крохотной фирмы. Насколько я раскусила вашу руководительницу, ты там не обогатишься. Ей на себя слишком много нужно. А на «того парня», который все организовал, еще больше.

— Вряд ли. Вывеска попадалась.

— Тебе на заказ вещь не требуется?

Это выход. Я заплачу, Инна. Твори и отвяжись.

— Джемпер. Нет, платье. Обтягивающее, до пола. Знаешь сказку — Элиза и ее братья-лебеди…

— С картинкой?

Смерть в два раза лучше.

— Никаких картинок. Она плела из крапивы. Строго, отчаянно и благородно. Любовь цвета жгучей подзаборной поросли. Справишься ?

— Завтра же поеду за шерстью в город. И надо шефиню предупредить.

— Ты что, дура? Тебе индивидуально поручают. Неужели делиться собралась, довольствоваться процентом? — накинулся на Инну Паша.

А я и забыла, что мы еще в столовой и ребята с нами. Инна восторженно благодарила Пашу за дельный совет.

— Утром облазим местные торговые точки, — обреченно пообещала я. — Куплю пряжу и вперед рассчитаюсь за работу. Конечно, если ты берешь, а не дерешь.

— Поля, перестань. Лицевыми петлями, ни узора, ни рисунка… Примерки в любое время… За неделю тебя одену.

За неделю?! Если повезет с нитками, то цена бросовая. Но зачем мне три платья?

— Ты не спеши, Инна. Мы сюда отдохнуть и поразвлечься заглянули. Не к сроку же обнова.

— Я очень обязательная, — взыграла в Инне профессиональная гордость.

— Обязуйся по-дружески — медленно, но с душой, — пожалел меня Крайнев. — Девочки, нас скоро тряпкой сметут, мы задерживаемся и людей задерживаем. Пошли отсюда.

Пошли… Я, например, побежала.

— Если лежать на холодной земле, легко застудить почки.

Я запрокинула голову и увидела в ближайших кустах русую бороду доктора. Пришлось срочно ощутить себя великой Гретой Гарбо, произнесшей: «Я хочу быть одна». Затем стимульнуться строками Евтушенко: «А мы не умерли от скромности и умирать не собираемся». И, наконец, встать и приветливо улыбнуться:

— Будете ругать за игнорирование тихого часа, док?

— Нет. Но сиеста в некоторых странах…