Подруга мента

Померещилось мне с бешенства? Паша собрал губы в бутон, чтобы не улыбнуться. Ох, мужик, если ты совсем Инночкой не задет, то…

— Вставай, Паш, и раздобудь еще шипучки, — затрясла я его.

Инна с Крайневым еле меня оторвали. Хайям говорил, что у пьяных и влюбленных есть свой ангел-хранитель. Не новость, люди подшофе реже получают увечья, потому что расслаблены, релаксированы полностью. Но Паша, черт побери, был полностью собран. Спасибо Измайлову за науку. Я как-то вычитала, что женщине время от времени надо баловать мужчину нехитрым трюком: притвориться после вечеринки невменяемой и позволить делать с собой, что угодно. Подчеркиваю, притвориться. Там дальше тест прилагался, и его «что угодно» строго оценивалось баллами. Так вот, Вик раскусил меня за минуту.

— Так не интересно, Поля, ты дурачишься. У тебя мышцы жестковаты для пропойцы.

— И часто ты пользуешься дамскими слабостями?

— Я твои журналы просматриваю, милая.

Итак, Паша притворялся. Зачем он затевал вечеринку? Когда Инна сообщила, что вынуждена отлучиться в туалет и соответственно отлучилась, я прильнула к Крайневу вполне реалистично. Ты для Инны старался? Теперь не отбивайся, поработаем на Пашу.

— Вернешься и выдворишь Инну, понял? Приставай ко мне, как хочешь, только чтобы с ее подачи твой приятель поверил, что ты занят до рассвета, — тихо спланировала я дальнейшее.

— Налакалась? Когда успела? — громко испугался Крайнев.

Не дождешься. Я сжала губы, потому что Валера не удержался и попытался целоваться. А Паша-то как доволен: образовал щели между веками и наблюдает.

— Я хочу побыть с тобой, Лерик, — проорала я.

Еще не оттягивали тебе ребра указательными пальцами при таких признаниях, Крайнев? Чтобы учел разницу между «на самом деле» и «понарошку». Мой незадачливый напарник возмущенно выволок меня в коридор.

— Мать, у тебя крыша поехала?

— Валера, умоляю, после медсестры Веры не ходи в свою комнату. Паша трезв и будто на битву собрался. А Инна неизвестно кто.

— Хорошо, но если нет Веры?

— Тогда кинжал посередине двуспальной кровати у меня.

— Полина, ты психопатка.

Слышала. Сколько вас таких, психически здравых, в дерьме очнулось. Бывший муж до сих пор латку к черепу приращивает.

— Крайнев, Крайнев, как хочешь ругайся, только поверь. Ты мудрый, рассудительный, не лезь на рожон. Разберемся сначала. По-моему, Паша добивается именно твоего отсутствия. Давай подыграем ему.

— Чушь порешь.

Инна выпорхнула из уборной, но проникнуть обратно к Паше не порывалась. А я ее в нимфоманках числила.

— Не паникуй, — велел Валерий и тряхнул меня, будто надеялся сломать.

Он проводил нас с Инной с третьего этажа на второй до моего пристанища и захлопнул дверь с другой, наполнившейся загадками стороны. Инну развезло до непереносимости. Неправдоподобно развезло. Сара Бернар?

— Платье вяжется? — осторожно спросила я.

— Верх подола, — доложила Инна и незатейливо пала на спину.

Не будем унижать бессмертную Сару такими сравнениями.

— Поля, я потеряла девственность при модных обстоятельствах, — вполне членораздельно разоткровенничалась Инна.

Ладно, современные обстоятельства коротки, потерплю.

— Была жара, я поймала машину, чтобы добраться домой с пляжа. А тогда, помнишь, «Жигули» у молодого, значит, крез.

— Истфилфак? — дала себе вдохнуть я.

— Он самый. Ты тоже наша, универская?

— Ваша.

— Нас остановили у развилки. С пистолетом. Спросили: «Кого везешь»? Водила меня спас, ответив: «Жену».

— Ты расчувствовалась и отдалась на следующей развилке, так?

— Если бы. Они открыли все двери и сунули в проемы рыла: «Жена? Тогда трахни-ка ее, не убудет».

— Это чернуха из мультфильма для совершеннолетних, Инна?

— Это мой кошмар. Он взял меня на заднем сиденье, было больно, но я не смела пикнуть. Нас отпустили, похлопав, как в провинциальном театре. Он довез меня, куда подряжался. И попросил: «Не плачь, не отчаивайся, надо жить».

— Но потом-то нашел?

— Ты говна не хлебала. Конечно, нет.

Этого не хлебала, Бог миловал. Но очень хочется взять автомат, найти подонков и перестрелять.

— Как ты в себя пришла, Инночка?

— Сдала анализы на СПИД и возблагодарила Всевышнего. Знаешь, забеременей я тогда, оставила бы ребенка.

— Но парень трус.

— Надо было лезть не на меня, а на пушку?

— Прости, я дебилка. Инна, ты постоянно носишь парик. Сними, а.

И она сняла. Кого я собиралась лицезреть? Жену Шевелева или главного редактора? Любовницу мужа? Нет, эту бритоголовую женщину я раньше не подозревала в существовании.

— Ты хотела меня обидеть, Поля?

— Что ты, ни в коем случае. Я хотела предложить тебе вот этот каштановый заменитель. Последняя модель. Не отличишь от шевелюры.

— Дорогой?

— Дарю сердечно. Носи и забывайся.

— Я ведь волосатая от рождения, — улыбнулась Инна. — Мои дедушка и папа были дипломатами в Китае. У нас с сестрой разница — двадцать лет. Она родилась там, совершенно лысой, ни бровей, ни ресниц. А я тут, обычная. Мама мне косы отрастила, а она однажды ночью отстригла их. И так рыдала… Так жутко рыдала…

— Инна, вырасти свои волосы и ври, что это парик. Теперь она не усомнится.

— Сегодня вырастить?

— Чего ты добиваешься?