Подруга моей дочери

Женька, убрав с лица веселье, вздыхает:

— Соня, на самом деле, я хотела извиниться. Я, правда, думала сделать, как лучше, помочь решила, ну и черт с ним с Давидом… Если уж ты все равно Костю своего любишь. Просто я не задумывалась раньше, что можно помешаться на одном человеке. Ну знаешь, не искать чего-то, а остановиться и… Ладно, я снова гоню. Простишь?

— Я не злюсь… И дело не в Косте. Ты права, у нас с ним не было бурной жизни. Мы были словно… соседи, друзья, я только сейчас это поняла.

Женька прищуривается.

— Поняла, потому что жизнь стала бурной? Дала Косте шанс все исправить?

— У нас с Костей больше ничего не будет, Жень. Никогда, — все же признаюсь ей.

— То есть теперь ты с Давидом?

Быстро мотаю головой. Женька странным образом уловила тот факт, что в моей жизни что-то изменилось. Но сказать ей правду я не могу. По крайней мере, не сейчас.

Поэтому, вздыхая, перевожу тему:

— Пойдем за твоим платьем.

Женька довольно улыбается, оставляя все вопросы о парнях. А мне жутко стыдно перед ней, но я просто не могу противостоять тем чувствам, что накрывают меня по отношению к ее отцу. Мне было так хорошо, что даже страшно. И может, поездка в магазин — не самый худший выход отвлечься. Потому что я просто не знаю, что делать со своими терзаниями.

К тому же, Антон, если не обманул, обещал скоро приехать, и лучше, если Жени тут не будет.

— Подожди, я сейчас, только переоденусь и вернусь, — говорю подруге, но успеваю дойти лишь до комнаты, когда слышу звонок в дверь.

Покрывшись липким потом, на еле гнущихся ногах выглядываю в прихожую, Женька смотрит в глазок и тут же оборачивается:

— Обалдеть… там…

Я обреченно иду к двери, потому что понимаю, кого она увидела. Хотя все ещё надеюсь на хороший исход, ну а вдруг? Распахиваю дверь и застываю — на пороге Антон.

На вопрос, что он здесь делает, Жуков внимательно смотрит на Женю, переведя взгляд на меня, снова возвращает его дочери.

— Наш разговор с тобой сегодня, помнишь, ты так расстроена была… Я подумал, что смогу помочь.

Я хмурюсь в непонимании, но Женька тихо произносит:

— Ты… Серьезно? С… спасибо, пап. Это так… Спасибо.

Подруга жутко растерянна, хотя я вижу, слова Антона ее тронули. И хотя не понимаю, о чем речь, тихо выдыхаю: кажется, пронесло.

— Ну раз у вас все в порядке, — говорит Жуков, — то я, пожалуй, пойду.

— Оставайся, пап. Сонь, можно? Давайте чай попьем, — не дожидаясь ответа, подруга направляется в кухню, а я продолжаю стоять на месте.

Мы просто смотрим друг другу в глаза и молчим.

А потом Антон наклоняется и шепчет:

— Чай — это хорошо. Но на сладкое я бы предпочел тебя.

Невольно улыбаюсь, заливаясь краской. Вот что он такое говорит? Как и прежде вводит меня в смятение, только контекст изменился.

Чай мы пьем в неловком молчании. Хотя неловкое оно только для нас с Жуковым, Женька, кажется, ничего не замечает, и я немного расслабляюсь. А зря. Потому что она вдруг обращает внимание на два пластиковых стаканчика из-под кофе, которые я не убрала со стола, и поднимает брови:

— Соня, можно за вас порадоваться? — восклицает она, растягивая губы в улыбке, я теряюсь, сердце падает в пятки.

Жуков кашляет, поперхнувшись, а Женя продолжает:

— Еще не верила Давиду, что он добился твоего внимания. Вот жук!

— Всё не так, — поправляю выпавший локон, переводя быстрый взгляд на Антона.

— Так, раз стаканчика два, — Женя заговорщически поднимает и опускает брови и делает глоток из чашки. Ну прямо Шерлок. Только она, на мою радость, промахнулась.

— Я просто дважды покупала кофе и забыла выкинуть стаканчики.

Снова поднятые брови, и подруга пожимает плечами:

— Как скажешь.

Вряд ли мне удалось её убедить. Я настолько не умею врать, что, кажется, на лбу сразу же выскакивает надпись «Виновна!». И в горле пересохло.

​Напряжение на кухне растет, и продолжается чаепитие в тишине.

Когда она достигает критического пика, Женя поворачивается к отцу:

— Кстати, мама благодарила тебя за гостеприимство, — говорит она, а я замираю.

Нет, я знала, что тетя Марина собирается в Москву, но за всеми событиями даже не заметила, как пролетело время.

​Значит, она живет с ними? А ведь рано или поздно Антон вернется домой. Не думаю, что секс со мной его к чему-то обязывает. Да, мне бы хотелось, чтобы было иначе, но я вроде как сама подписалась под всем этим “без обязательств”.

Я ведь знала, как Антон проводит свой досуг, значит, соглашалась на такие же отношения, когда просила остаться. Мне вдруг становится так тошно, что я невольно поникаю, опуская голову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он ведь ведёт такой образ жизни… А женщина в его квартире… К тому же мать Женьки. Как теперь быть? Как?

Подняв глаза, цепляюсь за хмурый взгляд Антона. Он смотрит пристально, и произносит, не сводя с меня глаз:

— Надеюсь, и гостиница ей понравилась, — говорит он.