Подруга моей дочери

Так, кажется, всё намного серьезнее, только не понимаю, что такого могла сделать дочь, что сейчас так убивается. Куда вляпалась? Час от часу не легче. Но я всё сделаю, если ей нужна помощь. Подниму связи, разрулю, набью морду, кому надо. Вот только сначала нужно как-то её успокоить, у дочери явно истерика.

Встав из-за стола, подхожу к ней и сажусь на корточки. Беру в ладони её руки, поворачивая на стуле к себе. Женя пытается собраться, взяв со стола салфетку, протягиваю ей, она игнорирует этот жест, закрывая глаза, выпаливает то, от чего я прихожу в ахуй:

— Это я украла деньги. Я, а не Соня. Она вообще ни при чем. И с Олегом у неё ничего не было. У неё с ним ничего никогда не было. Она даже не знала, что он квартиру снимает. Думала, его знакомая в отпуск уехала и сказал присмотреть. Он ей соврал.



Я отшатываюсь от дочери, просто не воспринимаю её слова за правду. Что?! Какого хера. Ничего не понимаю.

— Жень, если ты хочешь её выгородить… Это очень благородно, но она того не стоит…

Стоп. Откуда дочь знает про квартиру?

- Это я была с Олегом, я, а не она. Соня хорошая, папа. Я не думала, что ты можешь реально к ней что-то испытывать, поддалась эмоциям. И про Лилю ей рассказала. Соня так уверенно говорила, что у вас серьезно, я верить не хотела, что ты только с ней. Вот и решила показать, что это не так. Я с мамой вас хотела свести, а мать сказала, ты её выставил, и намекнула, кто её обошел, и тогда я вас увидела… Прости меня… Прости.

Бессвязный поток Женькиных слов обрушивается на меня, как ледяной водопад. Из всего сказанного выхватываю главное, что моментально вспышкой затмевает прочее:

— Откуда ты знаешь про Лилю… Подожди, ты видела нас?

— Возможно, не только я.

— А теперь поподробнее, — хмурюсь всё больше.

— Эта Лиля приходила, тебя дома не было. А когда я спросила, кто она, представилась и заявила, что, можно сказать, почти жена. Я сразу поняла, что она не простая, сама не знаю, почему решила за ней проследить. Увидела вас вместе и позвонила Соне.

— Ты сказала Соне, что видела меня с Лилей? — говорю, выделяя каждое слово.

Повторяю скорее для себя. Внутри что-то ломается, выпадает деталь пазла, который я успешно собрал, следом к черту летит ещё одна деталь, теперь они сыплются одна за одной. Картина рушится, разваливаясь на мелкие части, и постепенно начинается складываться другая. Отдельные зарисовки, не вся. Но то, что изначально было собрано неверно — ясно, как день. Пиздец.

— Да, — слышу снова Женьку сквозь гул в голове. — И даже назвала место. Возможно, она тоже вас видела.

Сжав салфетку, которую протягивал дочери, отбрасываю в сторону. Встаю. Бью кулаками по столу, звук эхом проносится по кухне, дочь дергается, а я обхватываю голову руками, зарываясь пальцами в волосы.

Это, блядь, просто нереально.

Блядь. Да, блядь! Идиот.

— Женя, — буквально рычу и замираю. — Всё, что ты сказала сейчас…

— Это правда, папа.

Слезы продолжают литься из её глаз, и у меня нет причин ей не верить.

— И то фото… Олег велел мне его сделать. Я тогда и узнала, что он Соне квартиру снял, что использовал ее. Как и меня. Он… Он меня шантажировал.

Слова льются потоком. Словно Женя освобождается от балласта. Вот только этот груз ложится на меня. И давит, закидывая сверху новыми фактами.

— Как ты с ним связалась? — закрываю глаза, унимая пульс. — Как, Женя?

— На благотворительном вечере. Он обратил на меня внимание, и я подумала, что… Что нравлюсь ему, зацепила. Я думала, что он всерьез, а оказалось… Я тогда на спор деньги взяла. Думала, покажу, что могу, и верну обратно. Но он забрал. Это глупо, но мне хотелось показать ему, какая я… крутая, что ли. Я зла была на тебя, что ты в моей жизни не участвовал. Я и в Москву приехала, чтобы мы с мамой устроились. Ты ведь никогда не интересовался моей жизнью. А Олег внимательным был, учтивым, знал, что говорить. Я не сразу поняла, каким человеком увлеклась, а когда дошло, он сказал, что всё тебе расскажет, и тогда я могу забыть о беззаботной жизни. И мне пришлось ему помогать.

— Наркота? — спрашиваю, и тут же качаю головой, потому что вижу — попадаю в точку. Вот, кто засветился. Охуеть. Не Соня. А моя собственная дочь, так получается?

— Ты употребляешь? — впиваюсь в неё внимательным взглядом, она отчаянно трясёт головой.

— Честное слово, нет. Олег предлагал, но я отказалась.

Вид у дочери так себе. Бледная, губы трясутся, в глазах страх. Она ведь могла мне всего этого не говорить. И я бы никогда не узнал. Мне хочется много всего ей сказать, но вдруг понимаю: мое к ней невнимание привело к такому результату. Я забил на неё. Что мне мешало нормально с ней поговорить? А я спрятался от проблем, переключился на свои желания, и проебал момент. Да, я, может, злюсь, но сука, сам во всём виноват. Сам, блядь.

Перед глазами вспыхивает потерянный кареглазый взгляд. Господи, Соня. Теперь наш разговор я вижу в ином ключе. Олег, получается, мне по всем фронтам соврал.

Себя выгородил, а девчонку подставил, порошок попросту подкинул. И уверял ведь, что нужно проверить её вещи. Придурка этого Карасева подкупил. Блядь.