Подруга по контракту (СИ)

— Что здесь происходит? — появление Павла подействовало на меня ошеломляюще.

У меня даже язык к небу прилип ненадолго. Я почему-то была уверена, что «братец» вернется поздно и не застанет наш кавардак.

— Что. Здесь. Происходит? — еще раз повторил Павел.

— А ты почему не на работе? — вопросом на вопрос ответила я.

— Освободился уже.

— Тогда присоединяйся к нашему веселью.

— У кого-то день рождения?

— Почти, — фыркнула я и натянула на Павла свой колпак.

Его даже передернуло.

— Что? — напряглась я.

— Почему ты не предупредила меня о том, что хочешь устроить праздник?

— Это все спонтанно вышло. Еще вчера мы ничего не планировали, а утром вдруг захотелось безудержного веселья. У тебя так не бывало?

Он нахмурился:

— Лида, ты вообще без тормозов? Не смей распоряжаться в моем доме! Если в голову тебе что-то стукнуло, будь добра — позвони мне и спроси разрешения прежде, чем воплощать в жизнь свою очередную безумную инициативу.

Он смотрел на меня так, будто я разбомбила двор. Его голос дрожал от раздражения. А ведь я хотела как лучше…

— Я решительно не понимаю, чем ты недоволен, — от обиды у меня вдруг предательски затряслись губы. — Я пытаюсь растормошить твою дочь, а ты… Ты…

— Что я? — его глаза угрожающе сузились. — Я — хозяин, а ты — наемный работник, причем, заметь, проблемный работник. Всегда и во всем согласовывай со мной свои действия. И чтобы больше никаких сюрпризов!

— Знаешь что! — внезапно взвилась я. — Здесь сейчас пятнадцать детей. Они пришли развлекаться. Их твоя дочь пригласила, и она не простит, если ты их сейчас выгонишь.

— Я никого не собираюсь выгонять.

— Отлично! Вот только я их развлекать не буду, потому что расстроена. Тебе придется самому продолжить праздник.

— Что?

— Что слышал! — выкрикнула я. — Давай-ка сам проводи тут конкурсы, корми детей обедом, а я умываю руки.

Все внутри меня клокотало от мстительных чувств. Я деловито вручила «брату» пакет со свистульками, а потом тут же ринулась в дом.

— Лида! — зло закричал Павел. — Не смей уходить!

Я даже не оглянулась. Слезы застилали мне глаза, и нельзя было допустить, чтобы этот свинтус их увидел.

51

Когда я оказалась в своей комнате, Павел стал забрасывать меня смсками.

«Немедленно вернись!»

«Лида, какого черта? Я не могу справиться в одиночку с таким табором».

«Лида, ты офигела? Быстро вернись во двор!»

«Ты уволена!»

«Я не заплачу тебе ни копейки. Ты еще сама будешь выплачивать мне неустойку».

«Ты будешь платить мне всю оставшуюся жизнь».

«Лида, ну по-человечески же прошу. Иди сюда!»

«Лида, ау?»

«Лидочка, пожалуйста, вернись во двор. Нам всем тебя не хватает. Вася так вообще сказал, что твое исчезновение разбило ему сердце».

Моя обида немного уменьшилась, и я не смогла сдержать любопытство.

«Кто такой Вася?» — написала я Павлу.

«Понятия не имею. Это черненький мальчик со шрамом над бровью. Никто из детей не знает, чей он сын, и как оказался на нашем участке».

Настроение у меня еще чуточку улучшилось, однако я осталась сидеть у себя. В конце концов, я не дрессированный тюлень, чтобы ползти, куда надо, по свистку.

«Ладно, — минут через десять написал Павел. — Признаю, что слегка перегнул палку. Только вернись».

Я ничего не ответила, и почти сразу мой мобильник разразился трелью входящего звонка. Кажется, кое-кто умеет быть настырным!

— Васина на проводе, — шутливо заявила я, поднося телефон к уху.

— Лид, ну кончай обижаться, — голос Павла звучал чуть смущенно. — Извини, что наехал. Вечеринки — дело хорошее, просто… Я к ним еще не готов.

— Это плохо, — грустно констатировала я. — Ты понимаешь, что отчасти сам виноват в том, что Виола все еще в депрессии? Ты говоришь ей: давай, детка, возвращайся к жизни, а сам продолжаешь оставаться в коконе своего горя. Это так не работает. Пока ты сам не восстановишь душевное равновесие, не прекратишь запрещать себе маленькие радости, твоя дочь будет избегать удовольствий. Будет избегать всего, что когда-то делало ее счастливой. Дети всегда копируют своих родителей.

— Все это очень сложно.

— Я знаю.

— Да нет, ни черта ты не знаешь, — устало выдохнул он. — И надеюсь, никогда не узнаешь. Мне часто даже просыпаться не хочется. Но я должен. Ради Виолы. И я это делаю. Но вечеринки, веселье — это пока выше моих сил.

— Мне жаль.

Некоторое время мы молчали, а потом Павел стал кого-то отчитывать:

— Немедленно слезь с забора! Да-да, ты! А ты, Вася, прекрати пулять в девчонок орехами… Та-ак! Тебя, рыжий, мои замечания тоже касаются.

— Ладно, — выдохнула я в трубку. — Держись там! Подкрепление уже выехало.

Секунд через пятнадцать я была во дворе. На лице Павла проступила искренняя благодарность, и меня это необычайно обрадовало. Так, гляди, он и перестанет считать меня безмозглой курицей. А может, и что-нибудь хорошее во мне рассмотрит.

Я снова поделила детей на команды и заняла их конкурсами. На этот раз все у меня крутилось вокруг шариков. К счастью, их было много: Виола, пока мы готовились к приему гостей, надула штук пятьдесят. Все дети обожают шарики, так что конкурсы мои были встречены на ура.