Подруга по контракту

— Мы опять в роли оскорбленной в лучших чувствах девственницы?

У меня чуть пар из ноздрей не повалил. Какой же этот Павел отвратительный, мерзкий идиот! Даже не верится, что всего несколько минут назад внутри все замирало при мысли о том, что его ко мне влечет.

— Знаешь, что? А забирай-ка эти цветы себе, — я почти силой втиснула в его руки дурацкий букет. — И передай своему шурину, что я больше не стану говорить ни с одним курьером.

Я развернулась, чтобы вернуться в кухню, но Павел решительно преградил мне путь:

— Постой! Мне этот веник тоже не нужен.

Он попытался всучить цветы обратно, но я всячески сопротивлялась. Мы боролись секунд тридцать, и оба даже вспотели. В итоге Павел прижал меня к стене.

— Ты заберешь эти гребаные цветы, — процедил он мне в ухо. — Заберешь, раз уж заслужила.

— Что ты вообще вытворяешь? — прошипела я. — Если твоя дочь сейчас нас увидит, тебе придется долго с ней объясняться.

— Плевать.

Я вдруг поняла, что он прижимается ко мне всем телом, и в голове даже слегка помутилось. В океане ненависти поднялась волна совершенно другого чувства, под кожей разлился приятный жар. Надо было немедленно это прекратить.

— Хорошо, давай этот чертов букет сюда, — пробормотала я, опустив глаза: мне не хотелось, чтобы Павел догадался о том, как странно на меня действует его близость. — И вызови к обеду Аркадия Матвеевича.

— Зачем?

— Я хочу покататься с Виолой по городу.

Он, словно нехотя, выпустил меня из своих стальных объятий:

— Вот сразу бы так!

Я тихо фыркнула и тут же потащила букет в свою комнату. Надо было поставить его в воду. В голове у меня сложился один весьма интересный план, и для его осуществления было крайне важно сохранить розы в свежем состоянии.

Вернувшись на кухню, я обнаружила, что Павла и след простыл. Этот товарищ, похоже, плевал на правила приличия. Уехал на работу и даже не попрощался — ну как так можно? У меня даже настроение испортилось. К тому же бутербродов пришлось съесть в два раза больше, чем я рассчитывала.

Позавтракав, я и Виола пошли к бассейну и торчали там почти до полудня. День выдался душный, и вылезать из воды не хотелось абсолютно.

Когда Марта Петровна позвала нас обедать, приехал Аркадий Матвеевич. Это оказалось весьма кстати. Я для виду похлопала дверями и ненадолго выскочила во двор, а потом заявилась на кухню с букетом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Марта Петровна, это вам.

Домработница, в этот момент разливающая по тарелкам борщ, даже застыла:

— В честь чего? День рождения у меня только через два месяца.

— Это не от меня, — поспешила пояснить я. — От другого человека. Он попросил сохранить его имя в тайне, но намекнул, что букет — это такая форма извинений. Вроде он в чем-то перед вами провинился и давно собирался попросить прощения. Вот только, видимо, нужных слов так и не подобрал.

Марта Петровна переменилась в лице. Кажется, она сначала даже хотела отказаться от букета, но потом вдруг смягчилась. Отложив половник, забрала у меня розы и тут же поставила их в вазу.

— Красивые! — похвалила цветы Виола.

Марта Петровна нервно дернула плечом:

— Наверное.

Все то время, пока мы ели, домработница слонялась по кухне с каким-то раздосадованным сопеньем. Но когда я и Виола встали из-за стола, она вдруг протянула нам бумажный кулек:

— Передайте этому извергу.

— Кому?

— Аркадию Матвеевичу, будь он не ладен! — домработница вздернула подбородок в заметном раздражении. — Тут пирожки. Я что-то много напекла, вам все равно все не съесть. Пусть хоть этот обормот часть стрескает. Все лучше, чем в мусорку.

Я старательно спрятала улыбку:

— Конечно, передадим. И правда, чего пирожкам портиться?

38

Гостинец Марты Петровны поставил Аркадия Матвеевича в тупик. Когда я передала ему кулек, он даже глаза вытаращил:

— А чего это она, а?

— Ну не безразличны вы женщине, — вздохнула я. — Заботиться она о вас, подкормить хочет. Что странного-то?

Он приоткрыл кулек и тщательно обнюхал его содержимое:

— А она точно туда яду не подсыпала? Как-то уж слишком это все подозрительно.

Я даже на мгновение пожалела, что все это затеяла. Но потом все-таки взяла себя в руки и даже улыбнулась:

— Мы с Виолой тоже ели эти пирожки. Как видите, с нами все в порядке.

Аркадий Матвеевич подозрительно сверкнул глазами, но нервничать вроде перестал.

Я назвала ему адрес, по которому нас следовало отвезти.

— А что там? — спросила Виола, которой часом ранее были обещаны шопинг и вкусняшки.

Чуть помявшись, я решила не откровенничать.

— Да так. Магазин. С него начнем, а там как пойдет.

Мне было страшно, что она заупрямится, если узнает, куда именно я ее везу. Ведь ехали мы в «Хобби-компот» — магазин товаров для творчества.

Мои опасения, кстати, оказались ненапрасными. Когда я и Виола поднялись на крыльцо «Хобби-компота», «племяшка» резко побледнела и нахмурилась.

— Нам сюда? А что ты хочешь купить?

— Пока не знаю, — пробубнила я и таки втянула ее в магазин. — Может, какую-нибудь раскраску, а может, и материалы для вышивки. Знаешь, иногда даже в отпуске хочется занять руки.