Подруги так не поступают [СИ]

— Знаешь, я тоже. Так что как-нибудь поболтаем. А сейчас, наверное, спать пора. Вон у твоей подруги уже и свет не горит. И я пойду. — На этот раз получилось само собой, и как-то даже легко. Вскинул руку, прикоснулся к русой макушке, взъерошил волосы. — Спокойной ночи.

20

Конечно, спать Марат не пошёл. Спустился вниз, на кухне вытянул из шкафа бутылку вина, опять двинулся в кабинет. Нет, не работать. Вообще-то название кабинет за этой комнатой закрепилось чисто случайно, но прилипло намертво, хотя по сути она была, скорее, гостиной. Огромный диван, кресла, парочка маленьких кофейных столиков, шкафы.

Рабочий стол тоже был — большой, основательный, на котором не только умещались принтер и монитор компьютера, но ещё можно было разложить кучу бумаг, макетов, эскизов, каталогов, ноутбук. Но, наверное, самое главное, в этой комнате был камин. За что Марат и относился к ней по-особенному.

Хорошее вино, живой огонь — в данный момент самое то. Не хватает только приятной компании. Но тогда было бы уж слишком идеально. И, кстати, поспешил Марат с жалобой на её отсутствие, и Алинина подруга вовсе не спала. Сидела перед камином в одном из кресел, забравшись в него прямо с ногами, обхватив колени, смотрела перед собой и, наверное, представляла, как пляшут в тёмном прокопчённом нутре рыжие языки пламени.

При виде Марата она встрепенулась, зашевелилась, собираясь встать.

— Я…

Тот торопливо остановил её.

— Сиди. Всё в порядке.

Заказывал же компанию. Уж какая досталась. Правда, бутылку пришлось оставить на столе. Напиваться он, конечно, не планировал, но и просто пить алкоголь, пусть даже вино, в присутствии ребёнка — как-то не очень.

Марат подошёл к камину.

— Разжечь?

— Так тепло же, — разумно заметила Лера, а сама поглядывала с надеждой, и глаза спрашивали: «А можно? Правда? Правда-правда?»

Можно. И подумаешь — тепло.

— Ну и что? — заявил Марат. — Тебе же интересно. И мне нравится, когда горит. Он же здесь не только для вида. Ну и вообще-то, я и сам собирался его разжечь. Для того и пришёл.

Взяв из дровницы несколько поленьев покрупнее, он положил их поверх давно прогоревших и остывших угольев, добавил щепок поменьше.

— Дядя Марат, — прилетело из-за спины.

Он развернулся резко, потрясённо выдохнул:

— Че-го? Какой ещё «дядя»? — Сразу представился старикан с седой бородой, опирающийся о клюку, и даже слегка передёрнуло. Папа — это папа. А тут… — Кошмарно звучит.

— А как тогда? — растерялась Лера. — По имени-отчеству? Но я вашего отчества не знаю.

— Оскарович, — сообщил Марат, доставая из упаковки и закладывая под щепки кубик разжигателя, и опять повернулся к собеседнице, посмотрел с сомнением. Нет, всё-таки дома «Марат Оскарович» будет восприниматься слишком неестественно и официально. — Но так тоже не надо. И на «вы» не надо. Мы же не на работе. Я бы предпочёл просто по имени. Сможешь?

— Попробую, — на полном серьёзе пообещала Лера и произнесла прямо сразу: — Марат. — Получилось у неё не слишком уверенно, даже запнулась в самом начале, и она упрямо повторила, глядя ему в глаза: — Марат.

Не то, чтобы он смутился, просто показалось, что имя прозвучало как-то необычно. Но — точно всего лишь показалось. Это оттого, что Лера чересчур старалась, выговаривая. И Марат заключил воодушевлённо:

— Вот и отлично.

Он чиркнул по коробку длинной спичкой. Можно было воспользоваться и зажигалкой, но спички нравились ему куда больше.

Когда огонь занялся, Марат прикрыл дверцу, выпрямился.

— Ну как? Пока ещё, конечно, не очень эффектно, но быстро разгорится.

Лера не стала ничего говорить, просто кивнула, заворожённо уставилась на пламя.

И оно как-то сразу разрослось, словно под действием девчачьего взгляда, расползлось по поленьям, потянулось вверх, зашумело, заплясало. Теперь уже плотно закрыв дверцу, Марат уселся на диван.

— Нравится?

Лера опять кивнула:

— Ага.

Глаза у неё тёмные, блестящие, словно ягоды черешни, пропитанные жарким летним солнцем, а отражённые отблески огня делали их взгляд по-особому ярким и тёплым.

— Давно вы с Алиной дружите? — поинтересовался Марат, а Лера чуть запрокинула голову, словно так удобнее было думать и вспоминать, ответила:

— С самого начала.

— Это как?

— Ну, мы всегда вместе были. Ещё даже когда в колясках. Так же часто бывает, когда с детьми гуляют. Все же в одном дворе, в одно время. А потом в садик вместе пошли, и в школу.

— И сюда тоже вместе, — продолжил Марат. — Ты почему согласилась?

Лера пожала плечами.

— А разве это неправильно? — повернула лицо в сторону Марата, взглянула пристально, а потом опустила глаза, произнесла негромко, но напряжённо: — Я вам мешаю?

— Ха, — выдохнул Марат. — Ну, Лер, ты и выводы делаешь. Но вот о подобном даже не думал. Я ж совсем не потому спрашиваю. Просто, сама понимаешь, я про Алину почти ничего не знаю. А нам же с ней теперь тоже — быть вместе. А с тобой мы, кстати, договорились — обращаться на «ты».

— Я просто ещё не привыкла, — серьёзно пояснила она. — И, — сделала паузу, а потом закончила убеждённо: — у вас получится. В смысле, — Лера опять нерешительно запнулась, произнося: — у тебя. И у Алины. Вместе.