Мобильник зазвонил, Марат подхватил его на автомате.
— Агишев, ну, ты где? Когда тебя ждать?
— Не жди. Потом, Паш. Всё потом.
— Когда потом?
— Не знаю. Когда-нибудь.
— Марат, ты чего там? С тобой всё нормально?
— Ещё как нормально. Пока, Паш. Пока.
К чёрту, всё и всех. Или к богу. Пусть отступят, отодвинутся, хотя бы на время, оставят их в покое. Только вдвоём, наедине. А когда они окажутся дома, он обязательно скажет: «Теперь ты живёшь здесь. Со мной. И абсолютно не важно, что думают, чувствуют и хотят остальные. И теперь ты можешь свободно произнести — то, что я не позволил тогда. Что ты меня любишь. И я отвечу, что тоже тебя люблю. Очень люблю. Ведь только эти слова сейчас имеют значение».
Эпилог
Лера откинула одеяло, привстала. Марат почти испугался, торопливо ухватил её за руку, потянул, не давая подняться.
— Ты куда?
Она посмотрела недоумённо, потом, кажется, поняла, даже лучше него самого, почему он так дёргается, заверила мягко:
— Я на минутку. Я быстро вернусь.
Он отпустил её, пробормотал, немного досадуя на себя:
— Ну-у, да. — Но почти сразу передумал. — Хотя, нет. Подожди. Лер, давай так. Чтобы без глупостей опять, без недопонимания, без недоговорённостей. Чтобы всё ясно было. Сразу и навсегда. Выходи за меня замуж.
Она посмотрела пристально, но не ответила, а Марат потребовал нетерпеливо:
— Так что скажешь?
Лера на мгновение опустила веки. Разве это не знак согласия? Но чтобы уж точно не было никаких сомнений, недоговорённостей и неясностей, ещё и произнесла:
— Да.