Подруги Высоцкого

Коль народ просит – уважим. Составили программу так называемых шефских концертов. Ведущим был назначен «штатный массовик-затейник» Смехов. Выражение лиц у зрителей было таким: «Ну, давай-давай… А где этот, главный-то?..» Наконец вышла Демидова. Стала читать Блока. Дело кончилось плохо. Ушла. Пришел следующий. Тоже ничего не вышло. Пока не появился тот, ради которого все и собрались.

«…Володя пел, – вспоминала уже Демидова. – «Я не люблю, когда стреляют в спину, я также против выстрелов в упор…» Мы, актеры, стояли за кулисами, тоже слушали эту песню, и я сказала, что не люблю, когда о таких очевидных вещах кричат. На что мне один наш актер, обернувшись, резко сказал: «Да, но то, что не любит Высоцкий, слушает весь город, затаив дыхание, а то, что не любишь ты, никого не интересует…»

«Я никогда не открывалась ни в чем. Ни разу, – свято хранила свою независимость Алла Сергеевна. – Я одинокий волк».

«Ошибок уже не исправишь…»

Фильмов со своим участием Алла Демидова никогда не смотрит. Вопросом на вопрос отвечает: «А зачем? Ошибок уже не исправишь».

Наверное, она права.

«Моя кличка «интеллектуальная актриса» (кто-то даже обозвал «интеллектуальной овчаркой») – это все клише ролей, которые я играла. Я играла сильных, волевых женщин. Почему я их выбирала? Да потому, что все остальное меня мало интересовало: этот быт, эти маменьки, бабушки, жены и так далее. Я никогда не играла быт. Я его и не умею играть. Потому что тогда надо отталкиваться от себя, а я никогда себя не играла…»

На съемочной площадке вместе с Владимиром Семеновичем Высоцким они как-то не совпадали. «Высоцкий был очень многогранен, а ко мне всегда поворачивался одной и той же стороной, – сожалела Демидова. – Я видела и другие его стороны, но ко мне они отношения не имели».

Хотя в двух фильмах вместе они все-таки снимались. Например, у Евгения Карелова в картине «Служили два товарища». Но в памяти остались лишь прозаичные впечатления: «Раки. Вспоминали с Высоцким, какие прекрасные красные раки в синем тазу подал нам Карелов в Измаиле… Много вспоминали… Володя ко мне, как я к нему в «Гамлете»…»

Был еще один злополучный фильм Михаила Швейцера «Бегство мистера Мак-Кинли», с которым Владимир Высоцкий связывал свои большие надежды, написав к нему большой цикл баллад. О прошлом, о будущем, о настоящем. О жизни и смерти. Но «действие фильма получилось медлительным, даже скучным, – уже после премьеры говорил Высоцкий, – а баллады – они про другое немножко. Их все вырезали и оставили – полторы. Или они не вписались в картину, или кому-то показались негодными… Я посмотрел, да и ушел с половины, потому что там ничего не осталось, просто ножки да рожки. Хотя реклама была громадная, и даже режиссера журналисты спрашивали: а вот, мол, дескать, не будет ли Высоцкий конкурировать с Банионисом?» Я написал трагические песни, нервные, заводные, а фильм получился задумчивым таким, серьезным, на мой взгляд немножко скучным…».

К числу тех, кому баллады «показались негодными», прежде всего, относили автора киноповести Леонида Леонова, который после просмотра первого варианта картины (с балладами Высоцкого) заявил, что испытывает противное ощущение, будто застал в своей кровати чужого мужчину… Но от Государственной премии за фильм-адюльтер Леонов не отказался. Впрочем, в 1977 году подобное восприняли бы как антисоветский выпад.

Кстати, среди лауреатов Госпремии за создание «Мак-Кинли» оказалась и Алла Демидова, исполнявшая крошечную, но яркую роль Потаскушки. Награда была неожиданной. Впрочем, в Георгиевском зале Кремля, где вручали знаки отличия, Демидову занимало другое. Она все гадала: вот Баниониса объявили – Государственная премия присуждается за роль мистера Мак-Кинли, а как объявят ее? Ведь даже в титрах ее безымянная героиня обозначена лишь по роду профессиональных занятий… И вот сейчас на весь зал прозвучит: «За роль Потаскушки Государственную премию СССР…» Но тогдашний премьер правительства Тихонов все же нашелся (или подсказал кто) и сказал просто: «За участие в фильме…»

Демидова работала и дружила со многими талантливыми режиссерами: Ильей Авербахом, Игорем Таланкиным, Юлием Райзманом, Аловым и Наумовым. Но утверждала, что «формирующей индивидуальностью не был никто. У меня не было своего режиссера. И вот эта одна из моих не то что трагических ситуаций – особенностей… Вообще, мне кажется, на актера меньше всего влияют режиссеры… Личность формируется окружением. Поэтому недаром говорят: главное, чтобы была хорошая компания… Я не встречала режиссеров, которые бы видели конкретно образ. Они плывут в каких-то других волнах… Я туда не лезу, в режиссерскую профессию, и очень мало режиссеров, которые понимают актерскую профессию, и если они навязывают свое видение хорошим актерам, они только вредят».

Хотя существовали две фигуры, о которых Алла Сергеевна все же отзывалась с особым пиететом: Тарковский и Муратова.