Подсадной

По последней реплике Коля понял, что парень разговаривал по телефону с дамой, и яркий эпитет «покрышка рваная» был предназначен именно ей.

Виталик кивнул на вошедшего приятеля:

— Это Николай.

— Очень приятно. Гена. — Хозяин пожал Колину руку и закурил, несмотря на пары бензина, витавшие в кабинете. — Машину не надо починить? Кузов рихтануть или ходовую?..

— Какую машину? — не понял Коля.

— Ну мало ли… Свою, например. У меня ценник гуманный, в городе такого нет. Качество гарантирую.

— Спасибо. У меня нет машины.

— Если вдруг кому понадобится, пусть звонят.

Гена протянул несколько визиток кустарного производства.

«Вяземский Геннадий Юрьевич. Оперуполномоченный уголовного розыска. Кузовные работы и ремонт ходовой, тел…»

«Джонни, о-е…»

— А вам разве можно? — уточнил гость.

— Нельзя. Но мне можно. Мандат есть.

Геннадий Юрьевич кивнул на ксерокопию какого-то рапорта, висящую в рамке на стене. Вроде лицензии.

— Так каких улик ей не хватает? — напомнил про телефонный разговор Виталик.

— Железных, блин… Мол, вещей при нем нет, рожи потерпевшая не видела, предъявлять нечего. Любой адвокат отобьет на раз. Поэтому — работайте. Ищите улики.

— Что, даже по сотке[2] не забьет?

— Нет, конечно. На фига ей заморочки?

Виталик повернулся к Николаю, чтобы пояснить ситуацию:

— В общем, дело такое. В камере боец сидит. Молодой, двадцать лет. Вчера вечером старушенцию бомбанул. Тоже от кассы проводил. Серьги, правда, не рвал, их просто не было. Но сумочку хапнул. Бабка заорала. Повезло — сосед по лестнице спускался, лыжник бывший. Тему просек, на улицу выскочил, видит — боец со двора ноги уносит. Он за ним. Метров через триста нагнал. Тот козел понял, что влип, и сумочку с моста в реку скинул. Лыжник его завалил, по шее надавал, потом в отдел приволок. Бабка заяву написала. Информацию по городу дали.

— А эта покрышка приезжать не хочет! — продолжил опер-слесарь Гена.

— Какая покрышка? — не понял Коля.

— Следователь, — пояснил Виталик. — Понимаешь, мы опера — лица не процессуальные. Наша задача найти гада, поймать, расколоть и передать следователю. Дальше его работа. Обвинение предъявить, улики оформить, дело в суд направить. Ну тебе эти тонкости ни к чему. А следователь приезжать не хочет — улик якобы нет.

— Но парня же поймали.

— Ну и что? Он кричит, что никого не грабил, спокойно шел по улице, на него напал какой-то сумасшедший, избил и притащил в отделение. Никакой сумочки он в глаза не видел. Бабка ни рожи, ни одежды не запомнила, опознать не сможет. Правильно, Ген, при таком варианте ни один следак[3] не возьмется.

— Мы ему капот, конечно, прессанули, — Гена взял со стола тяжелый каталог иномарок и шарахнул им по столу, — да и так беседовали, по-людски. Но боец упертый. Замкнулся. Не зажимать же ему клубни в тиски. А, кстати… — Слесарь бросил озорной взгляд на инструмент: — Нет, нельзя. Права человека. Домой к нему прокатились, ни хрена не нашли. Есть кое-какая бижутерия бабская, но мамаша кричит, это ее.

Гена достал из сейфа пакетик с дамскими украшениями, среди которых было и несколько сережек, протянул его Коле:

— Глянь, может, твоей родственницы есть…

— Да она мне не родственница пока.

Коля разложил бижутерию на столе, но сережек с зелеными камешками не обнаружил.

— Нет. Ничего. А сам-то он кто такой?

— Да обычный урод. В техникуме якобы учится, третий курс. Пока не проверяли. Несудим, на иголке вроде не сидит. Короче, простой малообеспеченный российский студент. Пидараскольников. В общем, мы его уже ночь в камере маринуем. Он адвоката канючит. Если через час не отпустим, будут проблемы. Небольшие, но проблемы. Плохая реклама для мастерской.

— Может, на пятнадцать суток его? Для начала. По хулиганке или за неповиновение, — предложил Вяземскому дачный сосед.

— Не получится, — развел руками Гена, — с судьей у нас стойкая психологическая несовместимость. До фонаря ей наши комбинации. Не оприходует.

Виталий с укоризной посмотрел на Колю:

— А ты говоришь, дедукция, засады. Вот, поймали. А толку?

— Так, а меня-то ты чего позвал?

Виталик с Геной переглянулись, после чего сосед аккуратно пояснил:

— Есть одна идейка. Мы так думаем, бабку твоей Татьяны он же «опустил». Живет в тех краях. Ты, кажется, кричал, что мечтаешь его найти. Так?

— Ну допустим.

— Мечты сбываются. Хорошо бы узнать, сколько за ним подвигов, с кем он бомбит и куда толкает золотишко. Наверняка постоянному клиенту. А узнать это можно только от него. Нам он, как ты понимаешь, не скажет, уже пробовали. А вот тебе…

— Ты предлагаешь поговорить с ним?

— В общем, да. В неофициальной обстановке.

— Это как? — Коля пока так и не понял, чего он него хотят.

Пояснил Гена. По-простому, по-слесарному:

— Надо с ним «по низам» поработать. В камере.

Коля, мало знакомый со слесарным сленгом, предложение Гены перевел следующим образом: надо в камере отбуцкать пойманного по почкам или печени, то есть по низам. Но прежде чем соглашаться, уточнил:

— Чего?