Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— Терпѣніе, терпѣніе, дорогая Агрипина Анатоліевна!.. Ну-съ, а Институтскій проспектъ названъ такъ потому, что на немъ все женскіе институты: Смольный, Екатерининскій, Павловскій, Александровскій первый, Николаевскій, Александровскій второй, дворянскій институтъ, купеческій институтъ и т. д., словомъ, весь проспектъ въ институтахъ, въ разсадникахъ этихъ стыдливыхъ, невинныхъ, ангелоподобныхъ цвѣточковъ…. вы знаете, сколько заботъ требуетъ ухаживаніе и присмотръ за дѣтьми! вы безъ труда можете себѣ вообразить хлопоты тѣхъ благородныхъ женщинъ, которыя воспитываютъ и берегутъ эти ангелоподобные институтскіе цвѣточки!.. Но вдругъ! Представьте себѣ! вдругъ, директорши замѣчаютъ, что многія изъ институтокъ начинаютъ чего-то полнѣть!.. Отчего полнѣютъ? Неизвѣстно! Ужъ не подбавилъ-ли экономь въ котлеты или какое другое блюдо антимоніи, которою угощали экономы монаховъ въ средневѣковыхъ монастыряхъ и отъ которой святые отцы полнѣли болѣе, чѣмъ слѣдовало великимъ подвижникамъ и даже мерли. Директорши оскорблены, поражены! Многія изъ нихъ даже посѣдѣли!.. Но дѣлать было нечего, собрали педагогическій совѣтъ изъ всѣхъ институтовъ, и на немъ порѣшили призвать докторовъ не моложе сорока пяти лѣтъ и узнать ихъ мнѣніе объ этомъ необычайномъ явленіи.

— Мы сядемъ. Это очень интересно, если вы не врете, очень внимательно слушая, сказала дама.

— Въ газетахъ есть! Конечно, вы поймете, что въ газетахъ сказано глухо, но откуда я знаю подробности, это вы, дорогая Агрипина Анатоліевна, сейчасъ узнаете…. Ну-съ, такъ на педагогическомъ совѣтѣ порѣшили собрать со всего Питера докторовъ отъ сорока пяти лѣтъ, но не менѣе…. Я незнакомъ съ медициной, но вы понимаете, какъ много нужно времени для самаго поверхностнаго изслѣдованія такой массы больныхъ….

— Далѣе, далѣе! Вы, кажется, въ восторгѣ отъ этой исторіи? Стыдитесь! Вамъ пятьдесятъ съ большимъ хвостомъ, сказала дама, внушительно взглянувъ въ лицо собесѣдника.

— Кажется, не вретъ! сказала она сама себѣ, затѣмъ внимательно осмотрѣла разскащика, у котораго глаза смотрѣли вдохновенно, въ нихъ видна была любовь, участіе, и потому казалось, что онъ говоритъ самую сущую правду.

— Словомъ, узнать въ одинъ день причину такого ненормальнаго состоянія нѣсколькихъ тысячъ институтокъ — дѣло не легкое….

— А для чего-же въ одинъ день непремѣнно?

— Это, видите-ли, для чего, дорогая Агрипина Анатоліевна. Для того, что на педагогическомъ совѣтѣ приписали полноту дѣвицъ особенной болѣзни: простудѣ нѣкоторой. Никто, знаете-ли, не хотѣлъ даже предположить, чтобы полнота, и при томъ почти у всѣхъ дѣвицъ, была, знаете, отъ другихъ причинъ…. Вы понимаете, какъ трудно….

— Далѣе, далѣе! Понимаю. Пожалуйста, продолжайте! Ну, я васъ прошу! жалобно, а потому и очень убѣдительно, сказала дама.

— Ну-съ, словомъ, не хотятъ институтки, чтобы ихъ даже старики доктора подвергали діагнозу…. Возились день, возились другой, и только на третій день, наконецъ, уломали: сказали, что это для ихъ же пользы, что можетъ это повѣтріе такое, а то вѣдь скандалъ!.. Ну-съ, дѣлать нечего, изслѣдовали, нашли причину…. Съ докторовъ, подъ присягой, взяли слово о полнотѣ ни гу-гу! Полныхъ, изъ опасенія распространенія болѣзни, разослали изъ Питера по деревнямъ, а за неполными принялись бдительно смотрѣть…. Вдругъ, въ полночь, находятъ среди институтокъ какія-то постороннія женскія фигуры, наряженныя точь въ точь какъ институтки. Откуда взялись эти лишнія фигуры? Никто не видѣлъ, чтобы онѣ входили! Думали, что ужъ не нечистая-ли сила тутъ замѣшана!.. Опомнились, наконецъ. Дали знать начальству, и, когда всѣ собрались, то принялись ловить этихъ, Богъ знаетъ откуда взявшихся, институтокъ. Но, вдругъ, институтки бросаются и начинаютъ душить директоршъ и классныхъ дамъ! Поднялся крикъ, гамъ, стонъ, слезы! Вы понимаете….

— Ну, я васъ прошу! умоляющимъ голосомъ сказала дама.

— Вотъ объ этомъ и въ газетахъ есть…. Ну-съ, кое-какъ все-таки изловили человѣкъ тамъ пять, десять, — о точномъ числѣ не говорятъ, — изловили, осмотрѣли, и что-же?!

— Гвардейцы! Правда, — гвардейцы? нетерпѣливо и восторженно спросила дама.

— Какое гвардейцы, дорогая Агрипина Анатоліевна! Если бы гвардейцы, такъ оно бы еще куда ни шло, а то не гвардейцы, да и не мужчины даже!

— Черти, что-ли? недовольно, но удивленно спросила дама.

— Какое черти! Не черти, и не мужчины, а студенты изъ Институтской улицы! Черти, такъ было бы еще понятно: сверхъестественная сила, противъ которой ничего не подѣлаешь, а то студенты! Вообразите, студенты изъ Институтской улицы! Скандалъ!..

— Да какъ же они забрались туда?

— Нашли подкопъ въ…. въ извѣстное мѣсто, вы понимаете? А оттуда, какими-то тамъ корридорами, чрезъ печки и т. д. Словомъ скандалъ, скандалъ!

— Да откуда вы все это знаете? Я, просто, думаю, что вы все врете, подозрительно смотря на члена, сказала дама.