Подсказчик

Оно возникало вместе с воем сигнализации «мазерати» Кобаши и подавляло действие мобильной телефонной сети, подключаясь к работе дуплексной радиостанции подразделения частной охраны комплекса под видом невыносимого свиста.

Когда люди из группы электронного обеспечения его засекли, они заявили, что сигнал очень слаб.

Позднее сообщение было переадресовано на радиоприемное устройство.

Все собрались вокруг приемника, чтобы послушать голос мрака.

Но это были вовсе не слова, а звуки.

Они погрузились в море шумов, в котором временами тонули звуки, а затем появлялись вновь. А между тем в этой последовательности четких символов имелась своя гармония. За короткими следовали длинные.

— Три точки, три тире и еще три точки. — Горан расшифровал для всех присутствующих значение этих символов.

На языке самого известного в мире радиошифра эти элементарные звуки означали только одно: SOS.

— Откуда исходит сигнал? — спросил криминолог.

Техник глянул на мгновение на след сигнала, исчезнувшего с экрана, который потом появился снова. Он поднял глаза в сторону улицы и указал:

— Из дома напротив.

23

Он постоянно был у них на глазах.

Дом напротив весь день в абсолютном молчании наблюдал за ними, за их лихорадочными попытками отыскать решение этой загадки. Он находился всего в нескольких метрах и звал их, повторяя свой единственный анахронический зов о помощи.

Двухэтажная вилла принадлежала Ивонн Гресс, которая, по словам соседей, была художницей. Женщина жила там с двумя детьми — мальчиком одиннадцати и девочкой шестнадцати лет. Они переехали в Капо-Альто после развода Ивонн, и женщина вновь обратилась к былой страсти — изобразительному искусству, заброшенному ею в юности вскоре после замужества с молодым и подающим надежды адвокатом Грессом.

Поначалу абстрактные картины Ивонн не нашли одобрения со стороны публики. Галерея, в которой они были выставлены, закрыла ее персональную выставку, не продав ни одного из полотен. Но Ивонн, уверенная в своем таланте, не успокоилась. А когда одна ее знакомая заказала ей портрет всей своей семьи маслом, чтобы повесить его над камином, Ивонн неожиданно обнаружила, что ее искусство обладает признаками, характерными для стиля naif. Вскоре она стала самой желанной портретисткой в кругу тех, кто, устав от обычных фотографических изображений, хотел увековечить свой род на холсте.

После того как послание Морзе привлекло внимание к дому, находящемуся по ту сторону улицы, один из охранников заметил, что действительно ни Ивон Гресс, ни ее детей не было видно довольно давно.

Шторы на окнах были задернуты, поэтому заглянуть внутрь не представлялось возможным.

Прежде чем Роке отдал приказ о проникновении в виллу, Горан попытался дозвониться до женщины по телефону. Позже в полной тишине улицы из дома послышался телефонный звонок, довольно приглушенный, но абсолютно явственный. Никто не ответил.

Пытались установить связь с бывшим мужем хозяйки виллы в надежде на то, что, по крайней мере, дети могут быть с отцом. Когда удалось дозвониться до адвоката, он ответил, что уже давно не слышал своих детей. Ничего странного в этом не было, ведь он оставил свою семью ради двадцатилетней модели и считал, что для выполнения своего отцовского долга вполне достаточно вовремя платить алименты.

Техники установили по всему периметру усадьбы тепловые датчики для обнаружения вероятных источников тепла в помещениях.

— Если в доме есть кто-то живой, мы тут же об этом узнаем, — сказал Роке, слепо веривший в эффективность технических средств.

А тем временем были проверены показатели расходования электроэнергии, газа и воды. Подача соответствующих коммунальных услуг отрезана не была, поскольку деньги на их оплату вносились на счет в банке, однако показания счетчиков расхода потребления оставались неизменными уже на протяжении трех месяцев: верный признак того, что почти девяносто дней в доме не зажигалась ни одна лампочка.

— Приблизительно тогда же была завершена постройка дома Кобаши, и дантист переехал сюда со всей семьей, — заметил Стерн.

— Роза, я хочу, чтобы ты проверила записи камер наружного видеонаблюдения по замкнутой схеме: между этими двумя домами есть связь, и мы должны ее отыскать, — обратился Горан к Розе Сара.

— Будем надеяться, что в системе энергоснабжения больше не было сбоев, — высказала свое пожелание женщина.

— Готовимся войти в дом, — объявил криминолог.

В это время в полицейском фургоне Борис натягивал на себя бронежилет.

— Я хочу попасть вовнутрь, — заявил он, увидев Милу на пороге фургона. — Они не смогут запретить мне сделать этого, я намерен туда пойти. — Молодой человек не мог смириться с мыслью, что Роке поручит группе особого назначения проникнуть в дом первой. — Они только и умеют, что громить все подряд. А в доме нужно двигаться в условиях полной темноты.

— Думаю, они справятся, — прозвучал ответ Милы, но в ее словах не было намерения спорить.

— И сумеют сохранить улики? — с явной иронией в голосе спросил Борис.

— Тогда я тоже хочу попасть туда.