Подснежник

Итак, научный социализм предполагает материалистическое понимание истории, то есть он объясняет духовную историю человечества развитием его общественных отношений. Главной же причиной того или иного склада общественных отношений, того или иного направления их развития является состояние производительных сил и соответствующая им экономическая структура общества. Как говорит Маркс, в своей общественной жизни люди наталкиваются на известные, необходимые, не зависящие от их воли отношения производства, соответствующие той или иной ступени развития производительных сил. Вся совокупность этих отношений производства составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют известные формы общественного сознания. Соответствующий материальной жизни способ производства обусловливает собой процессы социальной, политической и духовной жизни вообще. Не понятия определяют общественную жизнь людей, а, наоборот, их общественная жизнь обусловливает собою их понятия. Правовые отношения, равно как и формы государственной жизни, не могут быть объяснены ни сами собою, ни так называемым общим развитием человеческого духа, а коренятся в материальных условиях жизни. Следовательно, анатомию гражданского общества нужно искать в его экономике. И, таким образом, на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в столкновение с существующими имущественными отношениями. Из форм, способствующих развитию производительных сил, эти имущественные отношении делаются их тормозами. И вот тогда-то и наступает эпоха социальной революции, утверждает Маркс. С изменением экономического основания изменяется более или менее быстро вся возвышающаяся на нем огромная надстройка. Ни одна общественная формация не исчезает раньше, чем разовьются все производительные силы, которым она предоставляет достаточно простора. И тогда получается, что все новые высшие отношения производства никогда не занимают места старых раньше, чем вырабатываются в недрах старого общества материальные условия их существования. Поэтому можно сказать, что человечество всегда ставит себе только исполнимые задачи, ибо при внимательном рассмотрении всегда оказывается, что самая задача появляется лишь там, где материальные условия ее решения уже существуют или находятся в процессе своего возникновения.

Поэтому учение Маркса и Энгельса представляет собою настоящую «алгебру» революции, как сказал когда-то Герцен о философии Гегеля. Поэтому Маркс и Энгельс сочувствуют всякому революционному движению против существующих общественных и политических отношений. Именно поэтому же они с горячим сочувствием отнеслись к русскому революционному движению, сделавшему Россию, по их словам, передовым отрядом европейской революции.

Но, несмотря на всю ясность и недвусмысленность взглядов Маркса, многие русские революционеры говорили и продолжают говорить, что теория научного социализма выросла на почве западных экономических отношений и поэтому-де к России неприменима. Но ведь история западноевропейских экономических отношений положена Марксом лишь в основу истории капиталистического производства. Общие же философско-исторические взгляды Маркса имеют такое же отношение к современной Западной Европе, как и к Греции, и Риму, и Египту, и Индии. Они объемлют всю культурную историю человечества. Следовательно, они вполне могут быть применимы и к России — к ее прошлому, настоящему и, что самое главное, к ее будущему. Автор «Капитала» не исключает из своего поля зрения экономических особенностей той или иной страны — он ищет только в этих особенностях объяснение всех ее общественно-политических и умственных движений. (Наиболее характерный пример — решительное предсказание Марксом и Энгельсом судеб и значения русской общины, сделанное в предисловии к переводу «Манифеста».) И поэтому едва ли хоть один человек, понимающий значение международных отношений в экономической жизни современных цивилизованных обществ, будет отрицать тот факт, что развитие русской общины в высшую коммунистическую форму тесно связано с судьбою рабочего движения на Западе.

5

— Разрешите?

— Заходите, Василий Николаевич, очень рад вас видеть.

— И я очень рад вас видеть, Георгий Валентинович.

— Давненько мы с вами не виделись, давненько.

— Болезнь совсем меня замучила, Георгий Валентинович. Легкие — ни к черту. Десять ступенек подъема, и уже задыхаюсь.

— Необходимо лечиться, Василий Николаевич, серьезно лечиться.

— Стараюсь, Георгий Валентинович, но ведь времени совершенно нету.

— Время нужно найти, потом будет поздно.

— Все правильно, но только не приучены мы, русские, за собой следить. Да и когда — аресты, тюрьмы…

— И это верно.