Подснежники и вонючие крысы

– Я тоже, – ответил я. – Я почти всегда хочу домой.

Потом Борода спросил, как меня зовут, и когда я ответил, что меня зовут Кай, сказал: «Красивое имя». О его собственном имени, Перси, я не сказал ничего. Я прислонился головой к стеклу и принялся смотреть на проносящийся за окном мир. Словно раньше я никогда и не задумывался о том, какой он большой – мир.

Так много домов, площадей, и все эти площади выглядят примерно одинаково – отличаются только названия пиццерий на вывесках.

Я просто сидел и глазел. Ощущал себя таким маленьким и в то же время очень большим.

Я видел за окном высокие дома и светящиеся окна.

Видел парки, площади и мосты.

Повсюду жили люди! Такие же, как я.

Каждый из них проживал свою жизнь – как я, как Кристер, как папа.

Сдается мне, что в том самом автобусе, тем самым темным и морозным зимним вечером я понял, что мир бесконечен.

Мой брат

– Именно, – сказал Кристер. – Вселенная бесконечна и, вероятно, таких вселенных существует великое множество.

Когда я успешно добрался до дома, Кристер позвонил папе. Вскоре папа распахнул дверь и бросился меня обнимать. Я тогда еще немного поплакал, и папины глаза тоже заблестели. И теперь всё было хорошо. Мы расселись за кухонным столом, папа приготовил спагетти, а на десерт было мороженое. Я рассказал, как понял, что мир бесконечен.

– Неужели вселенных может быть сколько угодно? – удивился я.

– Параллельных вселенных. Именно, – подтвердил Кристер.

Кристер всё знал. Во всяком случае, о таких вещах.

Папа вздохнул. Ему от этих слов сделалось немного неуютно. Потому что, объяснил он, если существует сколько угодно параллельных вселенных, это должно означать, что в какой-то другой вселенной сидят папа с двумя сыновьями, точно такие же, как мы, и снег у них на улице такой же уродливо-серый, а в маленькой квартирке тепло и горят свечи, и один из мальчиков – младший – только что едва не пропал в черной дыре близ Фагершё, или как там она называется, но был спасен и доставлен домой бородатым водителем по имени Перси с очень добрыми глазами. Но! В той, другой вселенной, в морозилке у них не оказалось мороженого.

– Именно, – подтвердил Кристер.

– А в еще одной есть только мы с папой, но нет Кристера, – сказал я, надеясь, что тот хоть немного обидится.

Но Кристер лишь по своему обыкновению произнес: «Именно».

Потом я принялся размышлять об имени, которым назвался водитель автобуса с добрыми глазами.

– Перси, – сказал я. – Разве могут кого-то так звать?

– Разумеется, нет, – ответил папа.

– Именно, – отозвался Кристер.

Потом мы немного поболтали о том, что следует делать, если ты потерялся. Хотя Кристер считал, что неправильно говорить «потерялся»: человек всегда находится там, где он есть. Но я понял, что папа имеет в виду. Честно говоря, сидя на той автобусной остановке и планируя собственные похороны, я чувствовал себя довольно-таки потерянным.

– Тогда мне нужен собственный телефон, – заявил я. – Чтобы позвонить брату, например.

– Я подумаю, – ответил папа.

Потом мы с Кристером валялись вместе на диване, смотрели нарезку из «Звездных войн» и ели мороженое, хотя вообще-то есть мороженое на диване нельзя. Лучшее, что может случиться с тобой, когда потеряешься, – такой вот особенный вечер после, когда действуют особенные правила и на душе становится так хорошо.

– Удача, найден что был ты, – произнес Кристер скрипучим голосом магистра Йоды.

Я засмеялся.

– Удача, что оказалось мороженое в морозилке, – добавил я.

Хотя самой большой удачей в этой вселенной было то, что он на самом деле существовал и лежал со мной рядом. Он, Кристер, мой старший брат.

Для меня он был немного как Йода из «Звездных войн».

Он обладал Силой. The Force.

Ссоры у нас, конечно, случались, но в основном по пустякам, и очень быстро заканчивались, потому что поссориться с Кристером было чертовски непросто. Обычно он просто стоял и наблюдал за тем, как я с криками разбрасываю вещи. Клей-карандаш, например, или пульт управления. Ему не было до этого дела. Кристер никогда не повышал на меня голос, никогда не дрался, а когда злился, то просто садился за свой письменный стол и занимался своими делами.

А когда я шел к нему просить прощения (после того, как меня обнимет и успокоит папа, и еще немного поругает за то, что заглушка от пульта разбилась), Кристер просто отвечал, что всё в порядке.

– Иди сюда, Кай, – говорил он. – Мне нужна твоя помощь.

Можно подумать, ему вообще могла понадобиться чья-либо помощь!

Ему-то, Кристеру, который был лучшим во всём.

Он лучше всех учился и лучше всех читал вслух субтитры, когда мы смотрели какое-нибудь кино.

Кристер часто забирал меня из школы, а иногда мы брали с собой и Найму.

Кристер лучше всех знал, какой нам нужен автобус, и всегда точно мог сказать, который час, даже не взглянув на свой телефон. Еще у него лучше всех получалось находить на свалке вещи, которые можно было использовать для нашего робота. В такие моменты лицо Кристера сияло, как только что проклюнувшийся подснежник. Подснежник в больших очках в черной оправе, с взлохмаченными рыжими волосами.