Подсолнух

Они оказались в тесной комнатке с розовыми стенами и разбросанными повсюду шмотками, обувью и аксессуарами. Комнату освещал тусклый свет из угла. На входе Татьяна поскользнулась о черный страпон на алом ремешке, упав ничком в шелковый халат. Ленка, охая и ахая, перебарщивая с заботой и беспокойством, помогла ей подняться, потянув за подмышки, поставила на ноги и начала отряхивать со всех сторон, хлестая ладонями голое тело. Татьяна, придя в себя, остановила ее и отодвинула за плечи на расстоянии шага. Ленка, понимающе кивнула, и прошла вглубь комнаты к трехкамерному комоду, из верхнего ящика которого достала строительный мешок с мотками джутовой веревки разного калибра.

— Татьяна, — сказала она медленно, повернувшись к девушке наполовину. В этом движении проявились вместе трезвость и твердость. Фигурный, геометрически правильный профиль ее подсвечивался оранжевым настольной лампой с комода. — Прошу, доверься мне полностью, и тогда получится красиво.

— Я даже не представляю, что ты собираешься со мной делать, — с нотками нервозности в голосе ответила Татьяна.

Ленка, взяв в обе руки мотки веревки, спокойно подошла к ней и посмотрела в лицо. У нее были маленькие глаза, но глубокий взгляд. За бирюзово-зелеными зрачками пряталась безмятежная уравновешенность и стальная уверенность, то, что люди называют внутренним стержнем. Она смотрела смело и открыто, как будто говорила мысленно, что ей нечего скрывать. Из позы пропала пьяная небрежность. Спина выпрямилась, плечи расширились, шея вытянулась вверх. Из-за одинакового роста глаза девушек находились строго визави. От такого напористого, но при этом нежного взгляда Татьяна почувствовала трепетное волнение.

— Я профессиональный мастер японской техники бондажа «шибари», — заявила Ленка убедительно. — Я делала это уже тысячи раз. Для меня это искусство. К своим моделям я отношусь как ювелир к редким минералам.

— Что это такое?

Татьяна заволновалась сильнее, потому что никогда о таком не слышала, но по веревкам начала смутно догадываться.

— Тебе не придется ничего делать, — сказала мастер, выставив ладонь вперед, и широко улыбнулась. — Тебе нужно будет только расслабиться. Все буду делать я.

Она подмигнула Татьяне и завела ее в комнату.

— Сними с себя все, — произнесла она быстро, начав расстегивать петли на платье.

— Что?! — возмутилась девушка.

Ленка посмотрела на нее оторопело, а потом махнула рукой и добавила.

— Ладно, трусики можешь оставить.

— А бюстгальтер?

— Он будет нам мешать. А вот туфли не снимай.

Татьяна набрала в грудь побольше воздуха, постояла так с пол минуты, а потом с силой выдохнула, чтобы справиться с гневом. Она злилась не на Ленку, потому что та выглядела слишком мило, чтобы быть виноватой, а на Арину, которая силой ее сюда притащила и, пользуясь служебным положением, заставила делать странные вещи. Снова пришлось подчиниться. Казалось, точка невозврата пройдена. Теперь терять было точно нечего.

Она сняла с себя бюстгальтер, положив его аккуратно на комод под лампу. Растрепала волосы, подтянула резинку стринг, прикрыла грудь обеими руками, обняв себя. Ленка с приветливой улыбкой подошла к ней и надела на глаза алую повязку, которая полностью выключила для Татьяны визуальный мир. Холодный страх пробежался мурашками по телу.

— Самое главное правило, если тебе вдруг!.. — сказала Ленка, хихикая, — Хотя такое, конечно, невероятно, но все же, если вдруг тебе станет больно, сразу говори об этом.

Татьяна снова напряглась, непроизвольно сжав ягодицы и руки вокруг груди. Ленка вела ее за руку обратно в шумный зал. Они остановились. Мастер отпустила Татьянину руку и начала копошиться где-то рядом на полу. Танцевальная музыка стихла. Начала играть традиционная восточная мелодия с пиликающими звуками, которые сменялись негромкими басами. Вместе с барабанной дробью по телу Татьяны пробежал волнующий трепет. Она всем телом чувствовала прохладные потоки вентилируемого воздуха и от каждого дуновения сжималась. Сердце набирало темп. Дыхание учащалось. Девушка переминалась с ноги на ногу в ожидании, когда все, наконец, начнется, чтобы поскорее закончиться. Она почувствовала приближение мастера. Правые плечо и бедро ощутили мягкое прикосновение гладкого тела. Мочку уха защекотало теплое дыхание.

— Расслабься и наслаждайся, — шепнула Ленка и, мягко обхватив за запястье, вывела Татьяну на сцену.

Снизу раздались жидкие аплодисменты. Повязка спасала от пристального внимания толпы, хоть Татьяна и понимала, что все смотрят на нее и видят голую, дрожащую и беспомощную девушку. Она представила себя слабой и жалкой. Стало еще постыднее. Ягодицы опять сжались.

— Расслабься, — снова шепнула на ухо Ленка и мягко провела пальцами по попе, спустившись на бедро.