Подсолнух

Больше устав морально, чем физически, Татьяна спала очень крепко. И долго не хотела просыпаться, пока чья-то холодная рука не затрясла ее с силой. Девушка приоткрыла сонные глаза и сквозь туман полусна увидела круглое бородатое лицо. Окруженный густыми черными порослями рот с желтыми сточившимися зубами то сжимался до идеально круглого отверстия, то растягивался в непонятные плоские фигуры. Грубый голос, с резью в ушах ворвавшийся в Татьянино сознание, что-то требовал. Девушка откинула с плеча толстую руку и приподнялась на кровати.

– Кто вы такой?! – вскричала она, придя в себя.

Тучный мужчина в джинсовом жилете и спортивных брюках изобразил на лице негодующее удивление. Татьяна уставилась на него с раздражением, разгневанная таким наглым вмешательством в ее покой. До всего остального она пока не успела додуматься.

– Это ты кто такая?! И что ты делаешь в моей квартире?! – завопил мужчина, отпрянув.

– Что значит в вашей?

Татьяна огляделась кругом, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. Но вспоминать было нечего. Она лежала на раздвижном диване-кровати в квартире, за которую заплатила двадцать тысяч за месяц вперед. Здесь она уснула на рассвете. Ничего в обстановке квартиры не поменялось. Только солнце теперь пробивалось сквозь двухслойный стеклопакет прямо на мебель и на пол, ослепляя глаза. Татьяна даже шторы не задернула перед сном.

– То и значит! Это моя квартира! Как ты тут оказалась? – продолжал возмущаться мужчина.

– Но я… Я же арендовала ее у… – замялась Татьяна. Теперь вся сцена со встречей с женщиной в голубом казалась ей туманной и нереалистичной. – У Виктории. Она здесь собственник. Она же мне бумажку какую-то показывала.

– Какую бумажку? Не такую ли?

Он всучил ей в лицо, прямо под нос, ламинированный специальный бланк желтоватого цвета, на котором красивыми буквами было написано «Свидетельство о праве собственности», а дальше шло описание, что за собственность непосредственно под это право подпадает. Татьяна прочла адрес и номер квартиры и осела.

– Подождите, я позвоню ей, – сообразила она и начала рыскать по кровати в поисках телефона.

Мужчина вежливо, хоть и пыхтя с негодованием, ждал, пока девушка дозвонится, но она не смогла. Почти сразу из динамика компьютерный голос провайдера сообщил о недоступности абонента. В неверии и отчаянии Татьяна набрала номер еще раз. Потом еще. Пока мужчина не потребовал слезть с его кровати и не освободить помещение.

– Но я уже заплатила ведь! Какое право вы имеете!

– Это моя квартира! – кричал в ответ мужчина. – Не знаю, кому ты платила! Выметайся!

Он был неповоротлив и нездоров, но слишком огромен, что наводило страх. Татьяна сжалась.

– Ах вы, мошенники! – в отчаянии крикнула она, стукнув ножкой об пол, но мужчина даже не вздрогнул.

В его руку могли поместиться целых две Татьяниных ноги.

– Вымаааатывайся отсюда! – протянул он, указывая пухлым пальцем на дверь. – А то полицию вызову!

Девушка в испуге отскочила назад, сжав в руках одеяло, что успела схватить с кровати. Спорить было бессмысленно. «Драться с этим носорогом за территорию все равно не получится», – подумала она, сквозь ком боли в груди, что образовался там от обиды. Она могла только убежать. Собрать манатки и снова бежать. Снова в безысходность и неизвестность. На улицу. Снова без денег и без жилья.

Под его пристальным надзором и угрюмым уханьем она собрала вещи в пакет: всю косметику закинула вниз, сверху набросила спортивный костюм, остатки печенья и чая. Пока делала это, поблагодарила вчерашнюю себя за то, что легла спать в платье, а не голая. В нем же и вышла в отсырелый подъезд.

Дверь с грохотом закрылась. Татьяна вздрогнула, хотя это не было неожиданностью. По подъезду прошлась звуковая волна гулкого удара. Девушка стояла в оцепенении, не до конца понимая, что с ней произошло. До Виктории она дозвониться так и не смогла. Стоять перед дверью не имело смысла. Играл этот мужик естественно, но Татьяна поняла, что ее развели как дурочку. Деньги получили, квартиру оставили себе, а наивную девушку общипали как курицу. Заглянув в малюсенький кошелек, она пересчитала оставшиеся деньги. «Почему все так несправедливо? Неужели все люди такие сволочи? – давясь злобой, размышляла она. – Что мне теперь делать? Я здесь пропаду!». Выйдя из подъезда, наполненного спертым воздухом, на свежую улицу, она глубоко вдохнула в себя теневую прохладу с примесью остатков дневного тепла. Отчаяние накрыло ее на лавочке у подъезда, на которую она свалилась в бессилии.