Подсолнух

Она подошла к единственной с левого бока двери, вставила ключ и отворила ее. Подсобка оказалась тесной комнатенкой, наполненной перемешавшимися химическими ароматами различных средств для уборки. По стенам стояло несколько тележек с ведрами и швабрами, железные стеллажи с туалетной бумагой, полотенцами и другими расходными материалами, и пара табуретов вокруг небольшого прямоугольного стола, половину которого занимала заляпанная желтыми брызгами микроволновка. Татьяна осознала, что комната отдыха для сотрудников клуба не предполагала размещение там уборщиц. У них была тесная подсобка, совмещенная со складом рабочего инвентаря. Девушке стало обидно, особенно после того, как она в прошлый раз поразилась комнате отдыха других сотрудников клуба, которую обустроили комфортабельными диванами и креслами, чистым столом, шкафами и кофемашиной. Там сама обстановка располагала к отдыху и расслаблению. А здесь было так тесно, сыро и воняло химикатами, что даже после нескольких часов напряженной работы аппетит не смог бы появиться. Но Адлию, кажется, ничто не смущало. Она повесила сумку на вешалку сразу у входа, сняла с крюка пакет с формой и начала переодеваться прямо здесь.

– Туалеты надо убирать каждый час. Мы с напарницей чередуемся, – говорила женщина, стягивая пестрое льняное платье, сшитое, видимо, самой для себя. – У тебя когда перерыв?

Платье украшали крупные листья папоротника насыщенно зеленого цвета на бежево-песочном фоне. Фасон предполагал широкую свободу действий и комфорт. Такое платье ее заметно молодило и сразу ставило в один ряд с модницами.

– Не знаю, как скажут. Может быть, сейчас сразу, а может быть, через двадцать минут, – ответила Татьяна.

– Аа, – протянула Адлия, запахивая халат. – В общем, туалет я пойду убирать без пятнадцати одиннадцать. Если будешь свободна, приходи сюда. Так-то тут, пока клуб работает, убирать, кроме туалетов, особо нечего. В бар и в ресторан, правда, часто зовут. Очень редко приходится на танцпол выходить. Ну, если вдруг что-то только. А так мы здесь большую часть ночи проводим. Так что можешь приходить сюда в перерывах. Настоящая уборка начнется после четырех утра.

– Хорошо, – согласилась Татьяна.

Сюда ей приходить казалось гораздо приятнее, чем в наполненную игнорирующими ее людьми гримерку или забитую равнодушными незнакомцами комнату отдыха. Там пахло кофе, высокомерием и жалкими остатками гламура, а здесь – химикатами и простотой.

Но все равно перед началом работы нужно было зайти в гримерку, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Танцовщики снова шумели и смеялись. Татьяну никто не замечал, точнее, все делали вид, что ее не существует. Только «кореянки» с ней односложно поздоровались. Татьяна им улыбнулась, но выражения их лиц остались равнодушными к ее приветливости. Они и с остальными так себя вели. Красивые, хладнокровные, себе на уме, сестры снова оккупировали пуф в углу и первым делом проверили смартфоны. Всеобщее игнорирование угнетало, но теперь у Татьяны здесь была Адлия и ее подсобка, где она могла спрятаться от презрительного равнодушия. Это заметно облегчало ее участь.

Света прибежала позже всех. Быстро раздала всем указания: кто, где и в каком порядке сегодня танцует, и побежала за ширму. Для Татьяны ничего не изменилось. Она выступала второй, на подиуме за баром, возле туалета. Сегодня выходить в зал она боялась меньше: все-таки за плечами имела две ночи танцев в клубе и два уличных выступления. Опыт давал свои плоды. Но неловкость и неуверенность Татьяна все равно ощущала, хоть и отрепетировала дома самые популярные связки движений, которым научилась у Светы. Она решила повторить их в гримерке перед зеркальными дверцами шкафа, не обращая внимания на оставшихся в гримерке сестер Олю и Юлю. Татьяна положила смартфон с открытым видео на столик и, встав к ним спиной, начала повторять движения перед зеркалом. Она пыталась отчеканить быстрые переступы ногами, заострить откидывание волос назад и сделать более плавным изгиб спины, который она уже повторяла на площади. Когда Татьяна стояла с широко расставленными прямыми ногами и опущенной вниз головой за ней возникла Оля, которую она видела верх тормашками. Оля строго на нее посмотрела и поджала губы.

– Знаешь, ты как-то неправильно делаешь, – начала девушка, тряхнув каре. – Ты сейчас как-то сильно выгибаешь спину, потому тебе подниматься тяжелее.

Она встала рядом в такую же позу и плавным движением корпуса показала, как надо. Татьяна наблюдала сбоку, не меняя позиции.

– У тебя очень пластичное тело, – заметила Оля. – Но ты торопишься. Как будто боишься, что к тебе сейчас сзади кто-то пристроится.

Юля рассмеялась, но Оля была предельно серьезна, как будто преподавала конфуцианство в императорской школе в эпоху династии Цин.

– Расслабься, – продолжала она наставления. – Здесь тебя за такое не освистают. Ты делаешь так, будто хочешь поскорее спрятать свою попу, а надо наоборот, дать людям насладиться этим видом.