Подстава

После гелликса еще четыре часа провела на беговой дорожке – силовые тренировки мне запретили, Шорох перестарался с ударом, а я сглупила с падением, даже не перегруппировавшись. Итого бег. Любимый плейлист в наушниках, пейзажи пустынной безжизненной Аттикоры на дисплее, и злость где-то внутри, перемешанная с болью, потому что от нейроблокираторов я отказалась, теперь огребала приятных ощущений по самое не могу, как сказал бы сержант Страйк.

И главное я уже почти успокоилась, как вдруг на внутреннюю линию раздался звонок.

Выругавшись, нервно включила сейр и услышала слова господина Эгвера:

– Собирайся, Мэг. Они затребовали заместителя разведуправления Гаэры, для получения официальных извинений.

Что за хрень?

Вырубив беговую дорожку, я раздраженно, причем причину раздражения надо было бы обдумать, поинтересовалась:

– А президентских извинений им было мало?

Посол развел руками.

– Черт!

Что-то мне в этом вот всем очень не нравилось. Почему-то было четкое ощущение подставы какой-то. На дерсенга им зам разведки? И почему сейчас? Сверилась с часами – они нашу легенду сожрали без слов девять часов назад. Они что, весь день переваривали свой «завтрак»? Какого хрена?!

– Когда были затребованы дополнительные извинения? – срывая с себя майку, уточнила у посла.

И получила офигительный ответ:

– Только что.

Постояв немного, уточнила:

– И почему зама?

– Генералу Багору доступ на территории Тайрема закрыт. Покутил в молодости. Так что остаешься только ты.

Эгнер отключился.

– Что будешь делать? – спросил подключившийся к моему сейру и все слышавший Стэм.

Хороший был вопрос.

Внезапно очень четко осознала, что я женщина. Потому что только женщина сначала может страдать на тему «Он меня не узнал с первого взгляда», а после загоняться на проблему «Но может узнать со второго».

И проблема в том, что да – может.

А еще препаршивое препоганое чувство на душе, от всей этой ситуации. Ведь как бы я не злилась на себя, не отметить факт странности происходящего, было бы не профессионально. А я профессионал.

Послала запрос: «Стэм, кто-нибудь связывался с танаргской армадой после того, как они получили извинения от президента?»

Пришел ответ: «Нет».

А вот я готова была поклясться, что да.

И тут два варианта – втихую обратиться к безопасникам и попытаться выяснить не завелась ли у нас крыса, или к треклятому космосу забить на собственное чувство интуиции и вспомнить о том, что в разведке своих не сдают. К слову, доказательств у меня тоже не было, Стэм искал, но раз уж даже он ничего не нашел, то впору задуматься о проблемах своей интуиции. Но, я же десантник. А первое правило десанта – «Всегда верь себе». Вообще оно звучало чуть иначе «Жопа все чует», но это нам разъяснил сержант Страйк уже после. Моя попа чуяла проблемы, а еще подставу и предательство.

Подставу в большей степени. С самого задания на Франциске, меня не покидало стойкое ощущение, что нас подставили. И не важно, что Стэм не нашел ничего – я верила себе куда больше, чем любой технике. И вот была бы я в десанте, проблем бы не было – достаточно сообщить о своем подозрении и руководство принимало меры, но в разведке все было иначе.

Первое правило разведчика – «Думай медленно, принимай решения быстро».

И раз уж я сейчас была в разведке и пойти со своей интуицией мне было некуда, пришлось поразмыслить над ситуацией.

На размышления ушло секунд тридцать, не больше, а потом встала, натянула на себя рубашку Шороха, он мне чистую принес, и отправилась в кабинет к Хаму.

Ненавижу просить, но делать нечего – хрен этого адмирала ведает, но со второго раза может и узнать, это «во-первых. А, во-вторых, – если интуиция права, то нас подставили, а сейчас еще и предали. Так что соваться на тайремский крейсер у меня ни малейшего желания не было.

***

Когда шла по коридору, уставшая, помятая, злая, да еще и дико «счастливая» по поводу предстоящего, на меня все пялились. По управлению прошел слух, что кадры Мегеры накосячили, и теперь с языком через плечо заметают следы. Мерзкая ситуация и мерзкое ощущение, ну да делать нечего – не будешь же всем и каждому объяснять, насколько они не правы. Да и нельзя – государственная тайна, причем высший уровень секретности. Пришлось сделать морду кирпичом и идти дальше.

Перед кабинетом Хама стояла с минуту, собираясь с силами, затем толкнула дверь и вошла.

Капитану Рего никто не позволил уйти в отставку, военная служба вещь суровая, и потому два дня Хам появлялся на работе в хлам пьяный. Дважды пытался устроить мне скандал, но Шорох и Боров не позволили, попросту не пропустив мужика в мой кабинет.

И вот я пришла к нему сама.