Подставная дочь

– Теперь одна, – сказала Лида, и лицо ее сделалось печальным.

– Простите, если мы вас огорчаем своими вопросами, но что значит: «теперь одна»? – мягко спросил Коробов.

– Раньше мы жили с мамой, но она месяц назад умерла. Вот я и живу теперь одна…

– Понятно, простите, – участливо произнес Володька.

Мы все немного помолчали, поскольку того требовал печальный момент.

– Скажите, а что вы делали в Москве? – продолжил задавать вопросы Коробов.

– Я приезжала к своему отцу, – не сразу ответила Лида. – А он…

Она закрыла лицо руками, но не заплакала. Просто посидела так несколько секунд. А потом стала рассказывать…

– Несколько месяцев назад врачи нашли у мамы рак. Она пила какие-то лекарства, два раза лежала в больнице, но ничего не помогало. Она похудела, стала буквально таять на глазах. Потом слегла. Две недели – и ее не стало. Все произошло так быстро, как будто кто-то ускорил течение времени. Просто его перемотал, а потом снова поставил на нормальный режим. За день до смерти маме стало немного легче. Говорят, – мельком взглянула на нас Лида и продолжила: – Перед самой смертью человек испытывает на какое-то время облегчение. Наверное, для того, чтобы сделать что-то последнее и важное в своей жизни или что-то важное сказать, отдать какие-то наказы и распоряжения. Вот и мама… Она подозвала меня к себе и сказала, что у меня есть отец, и он живет в Москве, что его зовут Василием Николаевичем Масловским, и что он – глава какой-то большой организации…

– Всероссийской общественной организации «Контроль народа», – подсказал Володька.

– Да, кажется, так, – посмотрела на Коробова Лида. – И еще мама сказала, что отчество мое, Васильевна, записано по его имени. Она сообщила мне некоторые подробности, которые могли знать только она и мой отец. Ну, чтобы у него не возникло никаких сомнений в том, что я действительно его дочь. А через день мама скончалась.

– А что это были за подробности? – мягко поинтересовался Коробов. – Вы нас, конечно, простите за такой не совсем корректный вопрос, но нам необходимо это знать… по долгу службы.

– Но зачем вам это? – Лида беспомощно окинула взглядом Володьку и меня. – Что-то случилось?

– Об этом чуть позже, – успокаивающим тоном произнес Коробов.

– Ну, хорошо. Мама рассказала мне, когда и где она меня зачала… Это случилось поздней ночью в лесопосадках на берегу излучины реки Сестры за улицей Мира. И еще – лягушки тогда затеяли очень громкий концерт, и она с… моим отцом его слушали и смеялись

– Спасибо, Лида, – тихо произнес Коробов.

– Пожалуйста…

Девушка замолчала, и мы снова просидели какое-то время молча.

– После ее похорон я нашла в Интернете адрес этой организации и контактные телефоны, – продолжила Лида после паузы. – Я по всем этим номерам позвонила, но прямого телефона с Василием Николаевичем среди них не оказалось. Я просила соединить меня с ним, но меня все время спрашивали, по какому вопросу я хочу с ним переговорить и какие у меня проблемы. Ну, не стану же я говорить постороннему человеку, что у меня умерла мама, которая сообщила перед смертью, что я – дочь их руководителя. А вдруг это как-нибудь навредило бы Василию Николаевичу? Один раз я сказала, что хочу переговорить с господином Масловским по личному вопросу, но меня соединили с его секретарем. И я снова ничего не сказала. Мне так и не удалось дозвониться до Масловского напрямую, и я решила написать ему письмо. На бумаге. Чтобы это письмо вручили ему лично в руки…

– И вы написали это письмо? – воспользовавшись небольшой паузой, спросил Коробов.

– Да, написала. Но ответа на него не получила. И я решила поехать в Москву и найти отца. Мне ничего не надо было от него, просто хотелось увидеть. Но сразу поехать не удалось, надо было устроить поминки на девять дней, потом я ждала ответа на письмо, ведь почтовики не очень торопятся, письма неделями идут. Мама говорила как-то, что раньше, когда все люди писали друг другу письма на бумаге, они приходили через два дня. А когда с момента отправки письма прошло две недели, даже больше, я поехала в Москву. Это было пятого июля…

Лида вздохнула, посмотрела сначала на Володьку, а потом на меня и спросила:

– А почему вы не пьете чай? И варенье не едите. Оно же вкусное, вишневое.

– Да мы пьем, – сказал Володька и зачерпнул полную ложку варенья из блюдца.

– Мы пьем, – поддакнул я другу и демонстративно отхлебнул из кружки.

– А Колоскова – это фамилия вашей мамы? – спросил я.

– Да, – ответила Лида.

– А что вы написали в своем письме? – спросил Володька и покосился на меня, дескать, будь внимателен, то, что сейчас скажет девушка, очень важно. И я навострил уши…