Подстилка первородных (СИ)

Ханна кладет вспотевшие ладони на руль и через секунду Клаус накрывает ее руки своими. Она думает, что это слишком приятно и нежно, а, когда он чуть поддается вперед, опуская подбородок ей на плечо, ей кажется, что она сейчас расплывется, как лужиця. Гибрид медленно давит на газ, и они трогаются с места. Девушка пялится вперёд с таким усердием, что, кажется, прожжёт взглядом лобовое стекло, и даже не замечает, как Майклсон неосознанно начинает поглаживать ее ладони.

Въезжая в очередной поворот, Форбс хмурится, когда видит впереди несколько машин. Ей больше нравилось ездить на пустующей вечером дороге окраине Мистик-Фоллс и сейчас она почему-то растерялась, — Что-то я волнуюсь.

— Все отлично, — терпеливо отвечает Клаус и от приятной вибрации его голоса блондинка вся съеживается. Она нервно прикусывает губу, — Не напрягайся ты так, — усмехается он, небрежно мазнув носом по ее шее. В рецепторы сразу же ударяет яркий запах крови. Гибрид томно прикрывает глаза. Сейчас он может думать только о том, насколько она сладка на вкус и с каким удовольствием он бы вкусил теплую жидкость – на дорогу не смотрит, безответственно отвлекаясь от взволнованного пыхтения Ханны. Майклсон приходит в себя, когда машина резко тормозит, а тело по инерции толкается в тело девушки. Он открывает глаза, замечая, что она остановилась на обочине, недалеко от перекрестка. Первородный от чего-то всем телом напрягается.

Форбс обреченно машет рукой, указывая вперед, — Там слишком много машин, — неуверенно бормочет она, и Клаус убирает правую руку с руля. Он успокаивающе гладит блондинку по спине, пройдя по позвоночнику. Гибрид видит несколько иномарок, выстроенных в кривую «пробку» у светофора, куда указывает блондинка. Он облегченно выдыхает и, откинувшись на мягкую спинку сидения, плавно перемещает ладонь с позвоночника на талию, аккуратно сжимая.

— Обязательно прокатишься по Вест-Сайд-Хайвей после автопарка, — Майклсон усмехается, — Я должен это увидеть, — насмешливо протягивает он, и Ханна несерьезно-возмущённо бьет его кулачком в грудь, но первородный предусмотрительно перехватывает её руку. Девушка непонятливо хмурится, когда он несильно сжимает ее запястье и медленно опускает его вниз. В блике уличного фонаря Форбс кажется, что под его глазами на секунду пролегла темная сеточка из вен, а потом она думает, что вовсе и не кажется – этот его полуприкрытый взгляд, неровное дыхание, цепкая хватка на её талии и ужасно плохо скрываемое напряжение.

Блондинка ловит неожиданно-приятную волну предвкушения. Она подрывается с места и, изящно, подобно кошке, меняет положение, разворачивать к Клаусу корпусом и садясь на колени. Ханна опускает ладони на его плечи, пододвигаясь ближе, но гибрид только сильнее сжимает талию, удерживая её на месте, — Слишком близко, девочка, — предупреждает он, легко улыбаясь. Его пальцы невольно сильнее смыкаются на её коже с каждым рваным вдохом. Ханна поджимает губы – вредничает. Поддается ближе, останавливаясь возле его ушка, — Ханна, — строго отрезает Майклсон, — Вернись на место, — твердо добавляет он.

Девушка тыкается носом в его щеку, — Ты можешь сделать это, — тихим полушепотом говорит она.

— Нет, — уверенно отрезает первородный. Форбс нарочито устало вздыхает, — Ты боишься иголок, девочка, не думай, что не упадешь в обморок от клыков, — усмехается он, а руки его тягуче-медленно заходят за края кофты, наперекор своим же словам. Оглаживают нежную кожу, проходясь вверх по спине, от чего блондинка только льнет ближе, подобно пушистому мурлыкающему созданию.

Ханна прикрывает глаза, — Кл-а-аус, — протягивает она, издавая приглушенный полустон и Клаус шумно выпускает из легких воздух, стискивая зубы, — Сделай это, — гибрид сглатывает. Прикрывает глаза, слыша лишь то, как на ее шее пульсирует маленькая венка.

Он не должен этого делать.

Не должен же, да?

Клаус никогда не считал Ханну способной самостоятельно принимать правильные решения.

Больше этого таковым он не считал только себя.

Он одним рваным движением убирает мешающие светлые локоны, крепко сжимая их копну на спине. Девушка замирает. Она нервно облизывает губы, крепко зажмуривает глаза, находясь в волнующем ожидании. Майклсон выпускает клыки.

Он небрежно проходится острыми концами по нежной коже и впивается в шею – неторопливо, сладко, так, как-будто не питался целый день и теперь растягивает удовольствие. Форбс чувствует острую боль, неприятной волной пронзающую все тело. Она подавляет в себе желание вскрикнуть, плотно сжимая губы и лишь сильнее вцепляется ноготочками в его плечи. Первородный притягивает ее ближе к себе, стараясь концентрироваться только на ее рваном дыхании и сердцебиении, не упуская ни единого едва слышного кульбита.

Слушать. Слушать. Слушать. Слушать.

Вывод таков: у больных лейкемией кровь можно пить.

Или просто её вкус настолько прекрасен сейчас, что он не замечает того, что могло бы быть не так.