Подстилка первородных (СИ)

Форбс издает короткий смешок, чувствуя, как в горле начинает горчить предвестник истерики, — Звучит… — Она приглушенно смеется и это выглядит ужасно нервно, — Благородно.

Первородный, повинуясь порыву, аккуратно притягивает ее к себе за затылок и бережно целует в лоб. Девушка по-прежнему кивает, силясь улыбнуться, а потом он обнимает ее, прижимая сильными руками к мускулистой груди, и она слегка мочит его рубашку слезами, незаметно скопившихся в уголках глаз.

Немалую часть последних дней она посвятила стараниям не расплакаться перед теми, кто ее любит. В таких случаях стискиваешь зубы, смотришь в потолок, говоришь себе:

«если они увидят твои слезы, им будет больно и ты превратишься для них в тоску номер один, а унывать последнее дело!». Поэтому ты не плачешь и говоришь себе всё это, глядя в потолок, и проглатываешь комок, хотя горло не желает смыкаться, и смотришь на человека, который тебя любит, и улыбаешься. Но почему-то сейчас что-то сломалось и Элайджа не стал очередным, смотрящим ее дешевый спектакль: «посмотрите, какая я сильная, и я совсем не боюсь умирать!».

Элайджа обнимает ее жестом защиты, прикрывая ладонью половину ее лица, когда слышит, как ее сердце вновь приобретает нездорово-быстрый ритм. Он слышит ее рваное дыхание так рядом и в какой-то момент ему даже кажется, что она задыхается, и тогда вампир осторожно отстраняет ее от себя, — Ханна? — Майклсон сглатывает, когда она не отвечает. Она выглядит неестественно бледной, глаза ее прикрыты и, кажется, отпусти он ее – она вовсе не устоит на ногах, — Ханна…

Форбс судорожно вздыхает, — Всё в норме, — дрожащим голосом говорит она, — Я в порядке, — тихо повторяет блондинка и тут же, как в подтверждение своих слов, небрежно заваливается набок. Первородный подхватывает её, крепко придерживает за спину, беспомощно оглядываясь.

— Никлаус! — Восклицает первородный. Он мысленно чертыхается, пытаясь подвести Ханну к дивану, что стоит возле камина, но она окончательно обмякает в его руках, и он на секунду теряется. Элайджа слышит твердые шаги брата и через секунду тот появляется в дверном проеме. Клаус хмуро оглядывает брата, что близко прижимает к себе девушку, пока не замечает её болезненный вид.

Гибрид поспешно подходит ближе, забирая Форбс из рук брата, — Что с ней? — Грубо кидает он.

Что с ней?

Она умирает, идиот.

Элайджа едва заметно качает головой, — Я не знаю, всё было нормально, — бездумно отвечает он, встречая зло впивающийся в себя взгляд брата.

Не надо быть благородным, чтобы понять, что все было пиздец, как хуёво.

Ты ведь в курсе, что она прощалась несколько минут назад, а не зачитывала пособие по тому, как следует жить?

Клаус теснее прижимает к себе её податливое тело, — Ханна, — уверенно начинает он, чувствуя, как паника накатывает, словно вминая его в асфальт, — Посмотри на меня.

Девушка с усилием оглядывается, видя, как Элайджа рядом неестественно расплывается в глазах, — Я сейчас, — она небрежно взмахивает рукой в воздухе, — Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо, — Форбс слабо улыбается, — Мне почти не больно, — лепечет она, чувствуя, что ноги предательски подкашиваются. Блондинка медленно оседает на пол и гибрид теряется. Он опускается вслед за ней, позволив ей опереться на него.

— Ханна. Послушай.

— Мне почти не больно. Мне почти не больно.

Клаус тыльной стороной ладони аккуратно проводит по её мокрой щеке, — Ханна, — он берет ее лицо в руки, — Девочка, открой глаза, — просит он, не замечая, как к комнате стремительно приближаются чьи-то легкие шаги. Расслабленно улыбаясь, Елена входит с круглой деревянной чашкой чего-то в руках, пока не замечает Ханну. Она хмурится. Переводит взгляд на Элайджу, видя, как на лице того застыл тихий испуг. Поймав на себе взгляд Гилберт, он кивает, как-бы отвечая на её немой вопрос, и она, медленно пятясь назад, упирается спиной в стену, охваченная, не сомневайтесь, гармоническим ужасом, который напрямую касается её.

Ханна сглатывает, — Сейчас… — Она кивает, — Сейчас… Сейчас все пройдет… — Затуманенный глаза девушки находят взгляд напротив. В них играет яркая тень страха и волнения, и она вдруг остервенело в цепляется в предплечье гибрида, — Мистер Зальцман и Сандра, — задумчиво произносит Форбс, и Клаус напрягается, — Они ведь вернутся, да? — Настороженно спрашивает Форбс, она аккуратно кладет ладонь на грудь гибрида, невесомо касаясь.

Клаус прикрывает глаза, шумно втягивает в легкие воздух, находя ее ручку и ощутимо сжимая, — Да, — нервно улыбаясь, выдыхает он, — Ну конечно.

Форбс медленно кивает, — Они вернутся, — спокойно повторяет она, — Они найдут что-нибудь. Что-то… Что угодно… — Блондинка облегченно прикрывает глаза, — Я сейчас чуть чуть отдохну, — она слабо сжимает ладонь гибрида в своей руке, — Я люблю тебя. Люблю тебя.