Подстилка первородных (СИ)

В последний момент не сделаешь всё то, что не успел сделать, и не исправишь всего того, что хотел бы исправить. Это самая очевидная вещь из всех возможных, но почему-то о ней все вспоминают именно тогда, когда оказываются у финиша. Все хотят прожить жизнь так, чтобы именно эта мысль не крутилась в голове в последние минуты жизни, но вряд ли кому-то удавалось это. Конечно же, сегодня всё забудется, сегодня они спокойно смогут отпустить его навсегда. Но самая сильная вещь в человеке – память, а самая сильная эмоция – обида, кто бы что там ни говорил, когда-нибудь наступит момент, когда самая незначительная мелочь, отложившаяся в голове, всплывет наружу и испортит всё то хорошее, что в ней было об этом самом человеке. Это замкнутый круг – раз за разом идеализируя, а потом разочаровываясь ровно до тех пор, пока душа не иссохнет.

Ханна тихонько отодвигает шторку, аккуратно выглядывая из окна своей комнаты на улицу и замечая на крыльце их дома Кэролайн и Елену, тихо о чем-то переговаривавшихся. Спустя секунду ее сестра падает в объятия подруги, а через ещё несколько к ним подходит Донован, крепко обнимая старшую Форбс и утешительно гладя её по спине. Девушка вновь закрывает окно. Развернувшись, она замечает в дверях отца, все это время просто молча наблюдавшего за ней.

— Давно ты здесь стоишь? — Настороженно спрашивает блондинка.

— Достаточно, — ровно отвечает он, — Ты выглядишь подавленной, — замечает мужчина.

— Ты умираешь – разумеется, я выгляжу подавленной, — непонимающе отвечает она.

— Почему-то мне кажется, что дело не только в этом, учитывая твоё нахождение в этом проклятом городке, — усмехается Билл, заходя в комнату и садясь на идеально заправленную кровать дочери.

— Возможно. Но я разберусь с этим после того, как ты откинешься, — переводя все в шутку, отвечает девушка, вызывая легкий смех у мужчины. Она аккуратно садится рядом, находясь под наблюдением пары внимательных глаз.

— Спасибо тебе, — выразительно проговаривает он, — Я знал, что ты будешь той, кто просто спокойно примет мое решение и не будет пытаться меня переубедить, — с добрым смешком говорит он, явно имея в виду Кэролайн, что не хочет отпускать отца умирать так просто. Хочет ли этого Ханна? Разумеется, нет. Но разве может ли она что-то сделать? Тоже нет.

— Это гены. Я твоя дочь и понимаю, что это бесполезно, Ты же не послушаешь, — отвечает Ханна, — Я бы не послушала, — чуть тише добавляет она.

— Ох, да, это точно, — Билл усмехается, — Кэролайн пожаловалась мне на то, что она хочет внушить тебе забыть весь этот ужас, но никто не позволяет ей сделать этого, — младшая Форбс закатывает глаза, тем самым вызывая смешок у отца, — Ты молодец, — более серьезно произносит он, — Никогда никому не позволяй рыться в твоей голове. Всегда думай сама за себя. Ведь она, — мужчина касается указательным пальцем своей головы, — Твоя сила. Чистый лист, который принадлежит только тебе. Твое тело можно подчинить, но чтобы сделать это же с твоим разумом – придется постараться, — отец бережно гладит дочь по голове, пропуская сквозь пальцы несколько светлых прядей, что слегка поблескивают при тусклом освещении, — Ты всегда была умной девочкой, Ханна. И я не думаю, что могу раздавать тебе советы после всего того, что было. Просто помни, что ум – это главная составляющая человека, и он у тебя определенно есть, ты и сама это прекрасно знаешь, — на выдохе произносит он, нервно улыбаясь и приглашая давно стоящую в дверном проеме Лиз войти, что она и делает. Её глаза немного блестят и, увидев ещё и это, Ханна обреченно возводит голову вверх, выдыхая полные легкие воздуха.

Скоро в комнату возвращается и Кэролайн, которая наконец-то оставляет все свои попытки переубедить мужчину за деревянными дверьми и садится по другую сторону от отца, прижимаясь к его крепкой руке. Они ещё долго сидят так вместе, переговариваясь о какой-то сущей, но приятной ерунде, пока Биллу с каждой секундой не начинает становиться всё хуже. Но он уходит хорошо – дома и в окружении своей семьи, но только – он уйдет, а семья – останется здесь с этим неоспоримым фактом, и это правда самое худшее во всей истории.

Ханна ещё долго просидит на полу своей комнаты, сверля взглядом одну точку ровно до того момента, пока эмоции все-таки не вылезут наружу. Это определенно точно одна из самых худших ночей в ее жизни. Форбс никогда даже не задумывалась об одиночестве, как таковом – ей всегда было комфортно с самой собой и этого было вполне себе достаточно, но сейчас Джереми – наслаждается новой жизнью в Денвере, а Ребекка – заколота своим братом-кретином, который явно не собирается отпускать её просто так. И почему-то только сейчас она начинает осознать, что просто не знала, что это такое на самом деле – когда огромная черная дыра внутри тебя растет в геометрической прогрессии. Уже завтра она будет в порядке, она уверена, это пройдет. Но, черт, как же она бы хотела, чтобы рядом с ней сейчас оказалась та самая импульсивная, неуравновешенная блондинка.

Комментарий к Глава 6 Любой ваш отзыв – заставляет автора писать :з