Подступы к «Неприступному»

— Значит, сплавной миной тут не воспользуешься.

— Мы уж думали об этом. Слишком высоко.

— В самом деле, значит, неприступен?

— Я никогда этого не утверждал.

— Ну, а каков же выход?

— Нужно подумать.

— А есть для этого время? Штаб партизанского движения нас торопит. Да и сколько же можно думать? Задача эта не сегодня перед нами поставлена. Партизаны уже пытались ведь его взорвать.

— Для меня ясно пока лишь одно — лобовой атакой его не взять!

— А я бы добавил: при наших средствах никакой атакой вообще. Вот и выходит, что в самом деле неприступен, — усмехается майор Огинский.

— Нужно бы его как-то изнутри… — задумчиво произносит Азаров.

— То есть?

— Может быть, с помощью местных железнодорожников.

— Вы имеете в виду бригадира пути, путевых рабочих и обходчиков? Но ведь все они подчинены дорожному мастеру Куличеву.

— Куличев теперь не дорожный мастер, а бургомистр Овражкова.

— Но подбирал и бригадира пути, и путевых рабочих, вне всяких сомнений, он сам, себе под стать.

— Быть, однако, не может, чтобы все оказались такими же мерзавцами, как он.

— Будем надеяться, что найдутся и порядочные, — вздыхает Огинский, доставая блокнот из полевой сумки. — А теперь давайте набросаем схему моста и систему его охраны. А что касается способа его подрывания, придется, видимо, ограничиться пока лишь вашими соображениями.

— Весьма туманными притом, — замечает Азаров.

БУРГОМИСТР КУЛИЧЕВ ПОЛУЧАЕТ ЗАДАНИЕ

Всякий раз, когда майор Вейцзеккер поднимает глаза на Куличева, душа бургомистра уходит в пятки. Хотя майор и не сказал еще ничего существенного, нет сомнений, что на сей раз вызвал к себе неспроста. Куличев давно уже догадывается, что немцы не случайно обходят стороной Овражков, не располагая в нем ни гарнизонов, ни комендатур. Вокруг ведь, даже во многих селах, есть не только комендатуры, но и отделения гестапо с зондеркомандами, только в Овражкове ни одного немца. Такого так просто не бывает…

И лишь когда Вейцзеккер сообщает ему свой план создания в Овражкове школы железнодорожных диверсантов, Куличеву кое-что становится понятным. Особенно расспросы майора о племяннике его Тимофее, дезертировавшем из армии в начале сорок второго.

— Он, значит, не только лейтенант инженерных войск, но еще и железнодорожник? — спрашивает Вейцзеккер.

— Да, господин майор. Он еще и помощник машииста. У нас в семье вообще все железнодорожники. Покойный отец его, муж моей сестры, тоже паровозным машинистом работал.

— А почему «покойный»? Он что — умер?

— Попал под бомбежку. Вместе с ним погибла и мать Тимофея, родная сестра моя…

— Значит, племянник ваш круглый сирота? А почему бы вам не взять его к себе? У него есть семья?

— Да нет, не обзавелся пока. Всего двадцать пять парню, потому и не торопится…

— А где же он сейчас?

— В городе Миргороде под Полтавой. Приворожила его там какая-то хохлушка. Я уже звал его к себе, хотя бы в гости пока…

— И что же?

— Обещался непременно приехать, да только…

— Что — только?

— Удалось ли выехать? Говорят, там фронт прорван. Советские войска чуть ли не под Полтавой уж…

— А вы поменьше верьте слухам, господин Куличев! Наш фронт, напротив, стабилизовался, и Полтава, по имеющимся у меня достоверным сведениям, все еще в наших руках.

— Ну, тогда племянник мой, значит, уже в пути и со дня на день может пожаловать.

— Как только прибудет, дайте мне знать. Его военно-инженерные знания очень нам пригодятся. И еще одно задание вам: составьте мне список железнодорожников, которым мы можем доверять. Особенно тех, которые были в свое время не в ладах с Советской властью. Я всецело полагаюсь в этом на вас, господин Куличев, и на вашего начальника полиции господина Дыбина, — говорит майор Вейцзеккер, энергично постукивая костлявым пальцем по кончику стола.

— Спасибо вам за такое доверие, господин майор! — верноподданнически восклицает Куличев, а сам не без трепета думает: «А ведь, в случае чего, он же с меня первого шкуру спустит…»

— Надеюсь также, что вы понимаете, господин бургомистр, почему нас привлек ваш захолустный городишко? Именно своей захолустностью. Тем, что не имеет он ни военного, ни экономического и вообще никакого значения.

— Но ведь в лесах партизаны… — робко замечает Куличев.

— Ну и что же? А где их теперь нет?

— Но ведь они могут…

— А надо, чтобы не смогли.

— Для этого нужна надежная немецкая охрана…

— Охрана будет только из ваших полицейских. И вы с господином Дыбиным собственной головой ответите за их благонадежность. А чтобы не охранять нашу школу от партизан, их к этому времени надо ликвидировать.

— Тоже силами местной полиции? — заметно дрогнувшим голосом спрашивает Куличев.

— Не силой, а хитростью, — уточняет Вейцзеккер, спокойно закуривая сигарету.