Подсвечник Чпока

В тот день я остался дома намечать свой дальнейший маршрут, а Гайн отправился на небольшую утреннюю прогулку. Но к обеду он не вернулся. Не вернулся и к ужину. Мы с Нуном забили тревогу по всему городу, и через день нашли тело Гайна в одном из моргов. Врачи сказали, что его привезли уже мертвым. Гайна сбила точила на пешеходном переходе, но с места происшествия водитель скрылся. С тех пор отец Гайна потерял покой. Он как-то сразу постарел, весь иссох, бродил целыми днями по дома, бормоча себе под нос что-то невнятное. Вдобавок у него начались проблемы со зрением. Айн по-прежнему прятался в лесах и вершил свои бродяжьи дела, и я не решился в такую минуту оставить старика без присмотра. Вот почему я отложил свой отъезд на неопределенное время. Днем мы с Нуном выходили на прогулку, и я держал его под руку. В один из таких дней он попросил меня сопроводить его к Шаману. Этот Шаман лечил Гайна от болезни, так что находился в хороших отношениях со всем семейством. Шаман принял нас очень радушно. Предложил сесть и напоил чаем. Вообще этот Шаман приятно поразил меня по сравнению с тем, которого я встречал в предыдущем селении. Он был молод и хорош собой, лицо его было открыто и голос мягок. Едва пригубив чай, Нун что-то забормотал. А потом повысил голос и стал просить Шамана о мести. Он говорил, что Гайн был его любимый сын, что без него ему нет жизни, что белый свет ему не мил. И единственное, что держит его в этом мире — это жажда мести. Гайн должен быть отомщен, и помочь может только Шаман, потому что лишь ему по силам вычислить убийцу. Но Шаман ответил, что его удел — это творить добро. А просьба Нуна черна и на такое дело он не пойдет. Нун бросился на колени. Пытался целовать руку Шамана, но тот был непреклонен. Мы удалились ни с чем. Дома у Нуна случился сердечный приступ. Всю следующую неделю он не выходил из дома. А потом снова попросил меня сопроводить его к Шаману. В этот раз повторилось все то же самое. Нун плакал, уговаривал Шамана, тот старался улыбаться и мягко отказывался. Мы вернулись домой. И Нун заперся у себя в комнате, я боялся, как бы он не сделал чего-нибудь с собой. Но видно, пока еще оставалась надежда, он продолжал ей жить. Много раз мы ходили к Шаману, и каждый раз продолжалось все то же самое. Тянулись однообразные пустые дни.

А потом мы в очередной раз отправились к Шаману. И Нун сказал, что не может жить без сына и, если Шаман не поможет, то он наложит на себя руки. Он сказал это твердо, глядя Шаману в глаза. Шаман замолчал. Обычная улыбка сошла с его лица. Он долго сидел молча. Потом встал и ушел к себе в комнату. Я видел, как он опустился на колени перед образами своих богов и начал молиться. Я прислушался и разобрал отдельные слова молитвы:

О, вы, сыновья с небес, где азар!
Вы, которые день и ночь пригнали на землю!
Вы, которые тысячу звезд сторожили,
Вы, для которых белое облако стало платком,
Вы, для которых синее облако стало занавесом,
Вы, для которых черная туча стала безрукавкой,
О, вы, мои сыновья, со стальных небес Курбус!
Вы, которые, если я упаду лицом вниз,
Обещавшие поддержать меня.
Вы, которые, если я упаду навзничь,
Обещавшие подпереть меня.
Меня, заику, одарившие языком.
 Мне, кривому, давшие глаза.
 Меня, глухого, одарившие слухом.
 Мне показавшие путь.
 Раскройте предо мной
 Все удобные проходы,
 Даруйте мне силу сказать
 Проникновенные слова.
 Бдительно прислушивайтесь спереди!
 Умоляю, устраняйте препоны с дороги,
 Сгладьте неровности пути!

Тикали настенные часы. Мы сидели в тишине и ждали. Наконец, Шаман вернулся, грустно посмотрел на нас и сказал, что готов. Шаман взял две лопаты, бубен, мы вышли из дома и отправились на кладбище. Шаман шел спереди, я помогал идти Нуну. Кладбище находилось за городом, тропинка вела в гору. Путь был недолгий, но мы шли столь медленно, то и дело останавливаясь передохнуть, что добрались до него только к вечеру. На полпути дорогу нам перебежала лисица. Шаман остановился как вкопанный. Потом сорвал ветку можжевельника. Поджег ее и стал махать вокруг нас. Окуривая нас, он произносил какие-то заклинания. Только по окончании этого обряда, мы смогли двинуться дальше.