Подтверждение

– В вашем случае обычное количество должно было равняться нулю, если вам дорого было ваше здоровье. С ваших слов, пили вы регулярно – в среднем примерно бутылку пива в день. В вашем состоянии это чрезвычайно опасно.

Я снова покосился на Ларин и заметил, что она наблюдает за мной.

– Бред какой-то! – сказал я ей. – Я не болен!

– А вот об этом вы действительно не можете судить сами, – сказал Корроб. – Согласно результатам церебральной ангиографии вы больны, – он встал и направился к выходу – и помедлил, положив руку на ручку двери. – Решение, конечно, вы должны принять сами, но мой совет – немедленно соглашайтесь на лечение.

– Вы занимаетесь этим лечением?

– Наш консультант вам все объяснит.

– И нет никакой опасности?

– Нет… лечение совершенно безопасно.

– Тогда все ясно, – сказал я. – Если вы уверены…

У Корроба с собой была тонкая папка с записями о лечении какого-то пациента; теперь я понял, что это, должно быть, моя история болезни. Он протянул ее Ларин.

– Мистер Синклер должен немедленно приступить к лечению бессмертием. Сколько времени потребуется для составления профиля реабилитации?

– По крайней мере, еще день, а может быть, и два.

– Синклер должен получить приоритет. Аневризма – дело очень серьезное. Мы не можем допустить, чтобы что-то произошло, пока он в клинике. Он должен отбросить все колебания, иначе ему придется сегодня же вечером покинуть остров.

– Сегодня к вечеру я подготовлю его.

Все было так, словно ничего не произошло. Доктор Корроб снова повернулся ко мне.

– После шестнадцати часов не принимать ничего – никакой пищи; если почувствуете жажду, можете выпить воды или разбавленного фруктового сока. Но ни капли алкоголя. Миссис Доби объяснит вам все завтра утром, а потом мы подготовим вас к лечению. Понятно?

– Да, но мне хотелось бы знать…

– Миссис Доби объяснит вам, что к чему, – он вышел и быстро закрыл дверь. По комнате прошел ощутимый ветерок.

Я снова опустился на кровать, не обращая внимания на Ларин. Я поверил врачу, хотя чувствовал себя совершенно обыкновенным, таким же, как всегда. Надо было разбираться в медицине, чтобы с уверенностью эскулапа определить симптомы болезни. Я вспомнил, как ходил к врачу год назад, когда у меня приключился гайморит. Он осмотрел меня и установил, что я должен спать в центре комнаты, а если станет хуже, то отсмаркиваться, чтобы освободить нос, и не забывать о средствах для осушения носа. Гайморит был следствием моего преступного отношения к своему здоровью: я был сам во всем виноват. Униженный чувством вины, я покинул кабинет доктора. Теперь, когда Корроб ушел, у меня снова появилось чувство, что я сам каким-то образом виноват в слабости своей мозговой артерии. В детстве я вел себя правильно, когда же стал взрослым, то сделался пьяницей. Впервые в жизни я почувствовал потребность отрицать, или объяснять, или оправдаться.

Мне пришлось иметь дело с защитной системой клиники, персонал которой делал спорное в лечении – злобой дня, а сочувствие к лечащимся – системой. Добровольцы были готовы ко всему и в известной мере принимали участие в лечении в качестве уговаривающих; они психологически манипулировали теми, кто отказывался и колебался, а потом запугивали их при помощи медицинских данных.

Я заметил отсутствие Сери и подумал, что ее нет уже очень долго. Мне хотелось снова почувствовать себя человеком; может быть, прогуляться с ней или просто посидеть вместе.

Ларин захлопнула папку, которую читала.

– Как вы себя чувствуете, Питер?

– Что значит «как я себя чувствую»?

– Мне очень жаль… Меня вовсе не радует, что компьютер оказался прав. По крайней мере, мы здесь можем кое-что сделать для вас, если это вас утешит. Будь вы дома, вы, наверное, так ничего и не узнали бы об этой аневризме.

– Мне все еще с трудом верится в это, – снаружи кто-то косил лужайку; вдали, по ту сторону предгорья, у гавани, была видна часть города Коллажо. Я поднялся с кровати и подошел к Ларин. – Врач сказал, вы объясните мне ход лечения.

– Лечения аневризмы?

– Да, и бессмертие.

– Завтра вы подвергнетесь условному хирургическому вмешательству на дефектной артерии. Вероятно, хирург прирастит временный протез, пока артерия не регенерирует. Во всяком случае, это должно произойти быстро.

– Что вы в этом случае подразумеваете под регенерацией?

– Вам сделают множество инъекций гормонов. Они подхлестнут обновление клеток в некоторых частях тела, где обычно этого не происходит, например, в мозгу. В других частях тела они устранят злокачественные новообразования и поддержат ваши органы в хорошем состоянии. После лечения ваше тело будет постоянно самообновляться.

– Я слышал, что каждый год мне придется проходить повторный медицинский осмотр, – сказал я.

– Нет, если вы сами не захотите. Хирурги в процессе лечения вмонтируют в ваше тело множество биодатчиков, связанных с микропроцессорами. Показания их можно прочесть в каждом бюро Общества Лотереи, и если что-нибудь пойдет не так, вам сообщат, что делать. При необходимости, вас снова доставят сюда.